- Цена?
- Сто рублей.
- Ну что за варварство! - изумился и рассмеялся князь Разумовский. - незачем подвергать жизнь и здоровье молодой леди опасности. Дождемся родов. Вы свободны. Гонорар получите у помощника.
“…можем вытравить…”.
На этих словах Анна пришла в себя, но от ужаса снова впала в забытье. Мозг отказывался принимать окружающую реальность. Так страшно ей никогда не было.
Неожиданно Анне приснился очень светлый сон. Ей приснился сын. Высокий худенький мальчик был одет в гимназическую курточку. Он был очень похож на Якова. Сын взял ее за руку, утешающе погладив пальцы.
- Не волнуйся, мама, я такой же сильный как папа. Нас так просто не возьмешь. Мы справимся. Папа найдет нас. Ты не плачь…
Мальчик отошел, помахал ей рукой и растворился в дымке.
Анна очнулась в постели. Одетая. Положив руку на живот, она потрогала небольшой холмик под пупком.
Ничего не болело. Что же с ней делали? Вроде бы ничего…
В комнату заглянула служанка.
- Проснулись, госпожа? Его Сиятельство хочет поговорить с Вами.
Анну подняли, одели, словно куклу, в добротное новое платье, расчесали спутавшиеся кудри, уложили волосы в пучок. Горничная хотела даже накрасить ее, но Анна решительно отвела от себя руки девушки.
Ее отвели в столовую. В кресле у накрытого стола сидел князь Разумовский. Кирилл Владимирович улыбался, любуясь видом из окна. Вел он себя, вопреки своим отвратительным поступкам, чрезвычайно любезно.
- Анна Викторовна? Как давно я Вас не видел.
Он рассматривал ее.
- Здравствуйте, Кирилл Владимирович.
Он поцеловал растерянной Анне руки, излишне долго.
- Присаживайтесь, пожалуйста, я за Вами поухаживаю. В Вашем положении обязательно стоит качественно питаться. Не так ли?
Он ловко намазывал паштет на булочку, наслаждаясь изумленным видом “гостьи”.
- Зачем вы это сделали? Зачем силой забрали меня из дома? Отпустите меня обратно, пожалуйста.
Разумовский радушно разливал чай и, улыбаясь, слушал причитания гостьи.
Ему нравилась ее растерянность.
Он с удовольствием посмотрел на Анну.
- У меня есть планы насчет Вас, но все позже. Сейчас лишние волнения ни к чему. Сначала Вам нужно прийти в себя. Выспаться. Ребеночек опять же. Не забывайте о его благополучии, которое зависит от Вас. Я смею надеяться, что Вы будете вести себя хорошо.
- О, Вы можете быть уверены. Силы слишком неравны, чтобы я посмела бросить Вам вызов.
- Вы всегда были очень благоразумной барышней.
Он подал ей чашку чая, погладив по руке.
- Анна Викторовна, можете за сохранность плода не переживать, мы с Вами передадим его сразу после рождения господину Штольману. Ребенок будет некоторого рода компенсацией.
- А я? - растерялась Аннушка, не понимая извращенной логики.
- Вы останетесь со мной.
- А зачем я Вам?
- Вы мне нужны, кроме того, Вы мне нравитесь. Всегда нравились. Я надеюсь, что и Вы будете не столь строптивы, как год назад. Князь внимательно посмотрел на нее.
Аня тяжело задышала, а ее живот скрутило судорогой. К горлу подкатили волны отвращения, она потихоньку выдыхала, опасаясь, что ее сейчас стошнит.
***
Шло время. Разумовский не особенно беспокоил Анну, однако стремился провести с ней время. Притворно вежливый, он холодно усмехался, задумывая что-то нехорошее. Князь до смерти пугал ее.
Иногда он советовался с ней по своим коммерческим делам, требуя сообщить ему, будет ли успех от того или иного мероприятия. Где могла, Анна помогала Кириллу Владимировичу. Она была не в том положении, чтобы отказывать в подобных просьбах. Лишь бы не серчал. Он был страшным человеком.
Днем они часто ездили верхом. Князь настаивал на прогулках, и Анне ничего не оставалось, как соглашаться. Она боялась злить человека, не привыкшего чтобы ему перечили. У Его Сиятельства были норовистые жеребцы. Откровенно злые, как и сам хозяин. Слушались они только Разумовского, бросаясь и кусая всех остальных. Один из коней по кличке Одержимый, бросался и вовсе на всех. Собак, конюха, других животных. Аня с ужасом смотрела на все это и пряталась за балки конюшни.
Разумовскому ужасно нравилось ее замешательство и неловкость. Князь смотрел на осторожное обращение пленницы с лошадьми и усмехался.
Анну он приказал жеребцам не трогать, и они его слушали.
Рысак Анны и вовсе был малоприятным животным. После очередной прогулки он злобно укусил ее за плечо.
- Ой! - схватилась за руку она.
А князь улыбнулся и дал жеребцу кусочек сахара.
Ей еще несколько раз доставалось от этого коня. В другой день он укусил ее за бедро. Анна молчала, а Разумовский лишь внимательно наблюдал за происходящим. Она старалась крепче держаться в седле, строже обращаться с негодным животным. При малейшей проказе она крепче и глубже садилась в седло, отклонялась назад и натягивала поводья. Больше всего она боялась, что жеребец скинет ее, но Бог отвел.
***
Вечером после прочтения злополучного письма Штольман разговаривал с Петром Ивановичем.
- Сегодня мне передали письмо от Разумовского. Князь пишет, что похитил Анну по мотивам мести.
- Покажете письмо, Яков Платонович?
- Мне бы не хотелось.
- Я должен посмотреть. - твердо сказал Миронов.
Яков поиграл желваками и протянул письмо.
Когда Петр Иванович пробежал глазами по строкам, он ужасно побледнел, ослабил ворот рубашки и задумался.
Миронов трогал конверт и напряженно размышлял.
- Нет, Яков Платонович. Он не тронет ее. Поверьте мне на слово. У Его Сиятельства слишком взыскательный вкус, а Аннет ждет ребенка. Он не опустится до подобного. Я чувствую, что Разумовский написал это, чтобы сделать Вам, своему извечному сопернику, побольнее.
У меня нет таких больших способностей, как у племянницы, но Аннет в порядке, насколько вообще может быть в такой ситуации в порядке.
- Нужно найти ее. Скоро начнут замерзать реки и пока окончательно не встанет лед, мы не никуда не сможем проехать. Это остановит поиски на несколько недель. Мелкие реки уже встают. Амур, по словам старожилов, замерзнет чуть позже.
Ночью Яков в который раз не спал, он думал, маялся. Все вещи Анны были на месте, и он перебирал их, переживая и тоскуя о жене.
- Должно быть, ты ужасно сердишься на меня, родная. Что я никак не помог тебе, не предотвратил. И теперь тебе приходится самой защищать себя и нашего ребенка.
Наверное, он сильно похудел, потому что взглянув на свою руку, он не обнаружил обручального кольца…
К утру плохих вестей прибыло еще больше. К Якову пришел конюх Боголюб и рассказал, что утром начал чахнуть жеребец барыни. Лалу несколько дней отказывался от еды, а теперь и вовсе слег.
Штольман отправил записку Жаргалу с просьбой о помощи, тот немедленно приехал, да не один, а с Ламой.
Они походили по конюшне. Лама совершил обряд.
- Обрадовать Вас нечем, господин Штольман. Конь этот защищает хозяйку, он в некотором роде оберег.
Анна Викторовна хорошо относилась к жеребцу, и он полюбил ее. Теперь Лалу чувствует беду и берет на себя откуп от смерти. Жертвует собой за хозяйку.
Это мистическая связь, и ее не разорвать.
Вы можете только ухаживать за жеребцом. Он уже не встанет. Лама говорит, дух смерти рядом.
Глядя на некогда полного сил рыжего жеребца, Яков отчаялся. Проводив гостей, он хотел кричать от бессилия, но не мог. В эту самую черную минуту своей жизни, полную отчаяния и беспомощности, ему принесли спасительную телеграмму.
***
Помощь пришла откуда не звали. В китайском Майманчине уже несколько месяцев служил некто иной как Намжин Иванович. Здраво рассудив, что среди русских людей он излишне выделяется, и привлекает внимание недоброжелателей, паренек отправился на Родину. Китайцу среди себе подобных затеряться не в пример легче! В Маймачине всесторонне образованный Намжин нанялся в резиденцию генерал-губернатора провинции Мохо. Он исполнял обязанности толмача, владея четырьмя восточными языками и оказался человеком очень полезным. Как и многие северные китайцы, Намжин Иванович был высок, светлокож и ничем не выделялся. Дела у него шли хорошо.