- Он к тебе прикасался? - побелел Штольман.
- Нет, почти. Мне просто нужен отдых. Разумовский не тронул меня. Сегодня, похоже, собирался, но не смог.
Штольман взял себя в руки, расстелил им постель и Анна, кусая губы, облегченно забралась под одеяло. Она молчала.
Он лег рядом. Четыре безумных недели закончились. Теперь Анна отталкивает его, конечно, она злится. Что он с ней сделал, этот негодяй? Аня смотрит на него как чужая, даже не позволяя прикоснуться к себе.
Якова затрясло от выходившего напряжения.
Аня отвернулась от мужа, и накинув сверху на себя еще и плед, умудрилась завернуться в несколько теплых слоев. Холодно. Яков положил на нее руку, собираясь хотя бы погладить, но она дернула плечом…
Ночью ей приснился сын. Он сидел на Лалу, гарцуя и неплохо управляясь с конем.
- Мама, чудесный у нас жеребец. Самый лучший!
Лалу смотрел на нее и в его глазах была вся мудрость мира. Он любил хозяйку и готов был служить ей, катая ее или ее сына или любого другого, кого она полюбит. Лалу будет любить их тоже. Аня подошла к сыну и поцеловала его, не забыв погладить жеребца по гриве.
- Папа не виноват, ты же знаешь, - прошептал мальчик, - ну не обижайся на него!
С этими мыслями она проснулась. Ей стало стыдно. Яков не мог найти ее, каким чудом ее вообще нашли? Нельзя думать только о себе. Ей было больно и страшно, но каково было ему, в неизвестности…
Она повернулась к мужу.
Он не спал.
Аня внимательно смотрела на него. Ужас. Похудел, словно высох. Под глазами легли синие тени.
- Прости меня. - сказал Яков.
- Я знаю, ты искал. - сказала Аня.
Она высвободилась из кокона и легла к мужу под бок, а он облегченно обнял ее.
- Как он? Как наш сын? - спросил Яков.
- Вроде бы хорошо.
- Он не шевелится?
- Пока нет. Рано еще.
Яков неуверенно забрался рукой к ней под одеяло.
- Можно, я поглажу его?
- Нужно. Я скучала. И наш ребенок тоже. Знаешь, он все чувствует.
Яков осторожно дотронулся до упругого живота жены, осторожно ощупывая. Он стал гораздо больше, но все еще такой маленький. Под юбками так и вовсе незаметно.
- Я так беспокоился за тебя, Аня. Неизвестность и беспомощность хуже самой страшной пытки. Не было ни одной минуты за этот месяц, чтобы я не думал, как ты, что с тобой. Ты расскажешь, что с тобой происходило?
- Расскажу позже. Князь почти не касался меня, но постоянно угрожал. Я так привыкла бояться, что даже не верится сейчас, что все закончилось. Мне кажется, Разумовский был изощренным садистом. Ему нравилось держать меня в страхе.
Он говорил мне такие вещи, ужасные. Я боялась спать ночами и ставила у двери стул, чтобы проснуться, если кто-то захочет зайти.
- Я очень виноват перед тобой. Мне так жаль, что не было никого, кто бы утешил тебя. - погладил ее Яков.
- Меня утешал наш сын. Он приходил ко мне ночами. Самыми страшными темными ночами я была не одна… Князь отобрал мое кольцо. - Аня показала на пустую руку.
- Я куплю тебе другое. - поцеловал ей пальцы муж. - Я потерял свое. Даже не представляю где.
Они проспали почти сутки. Говорили, плакали, целовались и снова спали.
Пока супруги не выходили из номера, приходя в себя, практичный Петр Иванович подсуетился насчет одежды для Анны и билетов на последний пароход до Сретенска. Шилка должна была встать со дня на день.
А потом, уже во время путешествия по реке, у супругов вдруг проснулся зверский аппетит. Исхудав за последние недели, они отдыхали и отъедались. Выходя к радостным, но недоумевающим родственникам в салон первого класса, Яков набирал полный поднос еды и невозмутимо уносил в каюту.
- Я хочу видеть Анну! - не выдержал Миронов.
- Я ей передам. - улыбнулся Яков.
Они слишком соскучились друг по другу.
В Сретенске супруги Штольман купили новые обручальные кольца и отнесли их в церковь. Батюшка не стал вредничать и расспрашивать мужа и жену о причинах замены колец. Надо так надо. Он благословил супругов, а после просто положил кольца на алтарь, тем самым освятив их. По одухотворенным лицам Якова Платоновича и Анны Викторовны стало понятно, что дело он совершает благое и нужное. После обряда батюшка надел кольца на пальцы супругам, строго нахмурив брови и наказав больше не терять.
В Кару приехали уже счастливые муж и жена. Глаза Якова сияли, а у Аннушки на щеках алел румянец. Все плохое быстро забывалось.
Едва зайдя домой и расцеловавшись с горничной, Анна тут же пошла на конюшни. Яков побежал за ней.
Он ничего не говорил ей про занедужившего жеребца, не желая огорчать и без того настрадавшуюся любимую. Забежав на конюшни, Яков увидел умиротворяющую картину.
Аня чесала гриву своего флегматично стоявшего жеребца. Лалу, прищурившись, смотрел на Штольмана, словно уговаривая оставить его тайну между ними.
- Ты мой рыжий зайчик. Такой замечательный… Я так скучала… - любовно приговаривала Анна.
Якову на миг показалось, что жеребец улыбается.
- Хочешь покататься, дорогая?
- Хочу…
- Значит будем ездить понемногу… Лалу спокойный конь, послушный.
Жеребец ткнулся в ее в руку, прося вкусненькое. Аня засмеялась и достала из кармана яблоко.
Рядом заржал приревновавший хозяев Фарфор, тоже просивший внимания и… яблочко!
Рыжику всегда доставалось чуточку больше!
- С детьми тоже так будет, Аня?
- Как? - изумилась драгоценная.
Один любимчик будет угощение получать, а второй смотреть? - иронично поднял бровь Штольман.
- Яша-Яша, как ты мог про меня так подумать! Ничего подобного.
Аня достала из кармана второе яблоко и подошла к Фарфору. Конь ее мужа был озорником. Он ужасно обрадовался, что на него наконец обратили внимание, и всем своим видом выражал одобрение, переступая с ноги на ногу.
Мол, конечно, все понимаю, но я тоже Ваш зайчик, только белой масти!
- Несите еще яблоки, господин Штольман! - улыбнулась Аня.
Яков вернулся с полным ведром порезанных яблок и моркови, сдобренных маслом и щедро высыпал угощение питомцам в кормушки.
Яков обнимал жену, и они тихо смотрели на лошадей.
Аня потянулась за поцелуем. Она так соскучилась по мужу, что еще нескоро насытится. Яков нежно придерживал ее затылок, целуя и осторожно поглаживая жене спину и ягодицы. Пламя страсти грозило разгореться в пожар, к тому же Аня чуть слышно застонала, воспламенив мужа еще сильнее…
Тут из-за угла вышел Васенька. Увидев хозяйку, он обиженно заорал и тут же бросился в ноги, жалуясь на все сразу. Он такой несчастный котик! Даром, что потолстел на полкило, это все от горя! Он жаловался на невкусные ноги Петра Ивановича, зареванного белого раззяву, прилетающего ночью лишь порыдать, невкусную стряпню кухарки… А, главное, на саму Анну, подло бросившую его!
- Ну, Вася, довольно уже. Пойдем в дом…
За столом с пузатым самоваром на ужин собралось все семейство. Прибежали, весело отряхиваясь от сухого снега, Алексей Юрьевич и Арина.
Все радостно обсуждали последние новости, разом сбросив напряжение последних недель.
- А когда же теперь свадьба? - спросила Анна.
Жених с невестой весело переглянулись, и Алексей сказал:
- В начале января, сразу после Крещения.
- Тоже, что ли, жениться… - пробормотал дядюшка.
Аня взяла под столом мужа за руку, и он крепко сжал ее. Она погладила его пальчиками. Глаза Якова сияли. Аня улыбнулась ему, обещая своим взглядом ночь, полную жарких объятий. Он понял ее без слов.
Комментарий к Откупная жертва
Спасибо, что дочитали! Мне самой было страшно))
Я даже не знаю, кто или что были в этой главе откупной жертвой. Молодожены потеряли кольца, жених с невестой перенесли свадьбу, конь Аннушки тяжело заболел, а Разумовский поплатился за все свои злодеяния и его агрессивные кони тоже… Так что название скорее символическое, и каждый решит по-своему.
Всем хороших выходных!
========== Пять месяцев любви ==========
Яков всегда себя считал человеком с крепкими нервами. От перенесенных неудач, потрясений он никогда не раскисал. Наоборот, Яков внутренне подбирался и старался отключить все ненужные эмоции. Этим и спасался, как бы не била его жизнь.