Она напрудила в постель. Я подавила горестный вздох. Должно быть, когда я водила ее в туалет, она даже не помочилась. Теперь надо было перестилать постель, этим обычно занимались две санитарки, да и пациентка всегда оказывала посильную помощь, но я сегодня дежурила одна, а от Айты Нунен можно было ожидать чего угодно.
– Я взяла себе напрокат машину, да ее сбросили с балкона…
Теперь она бредила о какой-то давнишней или выдуманной неприятности.
– Давайте, миссис Нунен, встаньте на минутку с постели, я поменяю вам мокрую одежду и простыни.
– Разломали мои святые дары, сволочи!
– Мне нужно в туалет, – объявила Делия Гарретт.
– Вы не могли бы подождать минутку…
– Не могу!
Как раз в этот момент я снимала с матраса мокрую простыню.
– Хотите, я дам вам судно.
Она высунула из-под одеяла голую ступню и отрезала:
– Нет, я сама схожу.
– Боюсь, это запрещено.
Делия Гарретт зашлась оглушительным кашлем.
– Я вполне в состоянии найти дорогу, мне все равно нужно размять ноги. Они затекли оттого, что я лежу в постели бревном.
– Я отведу вас, миссис Гарретт. Дайте мне секунду.
– Да я сейчас просто лопну!
Я не могла заблокировать дверь или погнаться за ней по коридору.
И сказала строго:
– Прошу вас, оставайтесь в палате!
Оставив Айту Нунен и ее мокрую постель, я выскочила в коридор. На первой двери висела табличка «Инфекционное женское».
Внутри было тихо.
– Прошу прощения, сестра… Бенедикт?
Или ее звали сестра Бенджамин? Монахиня миниатюрного росточка, в жизни меньше не встречала. Подняв голову от рабочего стола, она строго взглянула на меня.
– Я сегодня дежурю по родильному/инфекционному, – сообщила я.
Мой голос прозвучал на повышенных тонах, в нем угадывалась скорее спесивость, нежели озабоченность. Я ткнула большим пальцем за спину, как бы подразумевая, что она еще не в курсе, где находится наша маленькая палата-времянка. Для начала мне следовало самой представиться, но я уже упустила удобный момент.
– Сестра, вы не могли бы одолжить мне сиделку или практикантку?
– А много у вас пациентов в родильном/инфекционном?
Я почувствовала, как мое лицо вспыхнуло.
– В настоящий момент всего две, но…
Дежурная медсестра перебила меня:
– А у нас здесь сорок…
Я оглянулась, считая про себя. Под ее началом было пять сиделок.
– Тогда не могли бы вы передать… (Только не главной медсестре, напомнила я себе. В этот суматошный день главная медсестра сама могла лежать на одной из этих коек; я внимательно оглядела ряды кроватей. По правде говоря, я была не уверена, что узнаю ее без формы)… Не могли бы вы передать кому-то, кто подменяет главную медсестру, что мне срочно нужна помощь.
– Я не сомневаюсь, что наше руководство в курсе, – ответила сестра Бенедикт. – Просто всем нужно немножечко поднапрячься и выполнять свою работу.
Я закусила губу.
Монахиня, словно любопытная птичка, склонила голову набок, как будто запоминая, какую именно я допустила оплошность, чтобы потом обо всем доложить сестре Финниган.
– Как я всегда говорю, медсестра – она как чайный лист…
Я ничего на это не ответила, иначе мой голос прозвучал бы как звериный рык.
И финальная реплика – с легкой улыбкой:
– …ее крепость проявляется, только когда она попадает в кипяток.
Я заставила себя кивнуть в знак согласия с этой житейской мудростью, чтобы сестра Бенедикт не написала на меня рапорт, обвинив в нарушении субординации.
Я вышла и бесшумно затворила за собой дверь. Но потом, вспомнив о лежавших у меня в нагрудном кармашке назначениях, была вынуждена вернуться.
– Сестра, можно мне оставить у вас заявки для отдела снабжения?
– Конечно!
Я судорожно достала мятые бумажки и положила их на стол.
В свою крошечную палату я возвращалась почти бегом.
Айта Нунен все так же неподвижно лежала в пропитанной мочой кровати. Нужду молодой женщины я сочла более неотложной.
– Давайте сходим в туалет, миссис Гарретт.
Она фыркнула.
Я шла за ней следом. Как только мы оказались в коридоре, она перешла на рысь, прижав руку ко рту.
– Поскорее!
Но, преодолев половину коридора, она согнулась пополам – и ее вырвало.
Я сразу заметила в рвотной массе предательски торчащие кусочки сосиски.
Вынув из кармана фартука чистую тряпицу, я вытерла Делии Гарретт рот и очистила верх ее ночной рубашки.
– Все в порядке, дорогая! От этого проклятого гриппа случается расстройство пищеварения.
Теперь мне и впрямь понадобился санитар, чтобы убрать с пола следы рвоты… Но она схватилась за живот и опрометью бросилась к туалету. Я заторопилась за ней, шлепая резиновыми подошвами по мраморному полу.