— Ни разу. Кому нужен такой раздолбай, — пожал я плечами.
— А ты у нас не только честный, но и скромный.
Я встал из-за стола, подошёл к ней. Она тоже поднялась мне навстречу. Посмотрела в глаза серьезно, перестала улыбаться. Но когда я обнял её, просто обнял, она, не колеблясь, прильнула к груди.
— Просто всё так внезапно, так быстро и так хорошо, что не верится… — вздохнула она.
Я поцеловал её в макушку.
— Быстро… Я на тебя запал ещё в октябре. Считай, два месяца уже. Для меня так это наоборот — срооок!
Она всхлипнула, что ли? Плечи вроде как вздрогнули или показалось? Что я не так сказал?
— Ты не подумай. Мне просто раньше никто так сильно не нравился, я и не… А к тебе у меня очень серьёзное отношение. Если бы ты только знала, Аня, как я к тебе отношусь…
И это правда. Сердце, казалось, стало огромным, просто гигантским, так, что еле умещалось в груди. Пульсируя, оно давило изнутри, грозя выломать рёбра.
— Не думай, что я с тобой просто переспать хотел и всё, адьёс. Нет. Не просто. С тобой вообще всё не так. Всё серьёзно. Аж самому страшно.
Но она всё равно как-то сжалась и будто с трудом сдерживала слёзы.
— А хочешь пойдём погуляем?
Хорошо, что метель улеглась. Мы часа два бродили кругами по нашему району. В другой раз я бы с ума сошёл от такой бессмысленной траты времени, но тут держал её за руку и кайфовал…
— Ань, оставайся у меня сегодня? — попросил я.
— Мне же завтра на работу, — от мороза она разрумянилась, и снежинки блестели у неё на ресницах, на воротнике, на светлых прядях, выбившихся из-под шапочки.
— Ну… я тебя утром провожу, а вечером встречу.
— Давай лучше я после работы к тебе зайду. У меня же там все вещи… — она кивнула в сторону своего дома.
Возле её подъезда мы нехотя распрощались. И прямо с той самой минуты я принялся с нетерпением ждать завтрашнего вечера.
Моя синеглазая не обманула. Пришла, даже раньше, чем я ждал. И с того дня мы встречались каждый вечер. Секс у нас был улётный, конечно, но, что удивительно, мне с ней нравилось просто быть. Разговаривать, валяться в обнимку на диване, мастерить что-то к ужину и даже выписывать круги по заснеженным дворам.
Никогда со мной ничего подобного не происходило. Никогда я так не прикипал к человеку, не привязывался так, чтобы прямо физически ощущать в нём потребность. И плохо переносил даже кратковременные разлуки. Хотя днём, когда её не было, я работал над программой. Тем и спасался от тоски.
Иногда, обнимая её спящую, чувствовал снова ту тревогу, которая терзала меня в первую нашу ночь. Если совсем уж честно, это тягостное и смутное ощущение возникало теперь нередко. И порой в самый неожиданный и необъяснимый момент.
Например, на дне рождения у Паши.
Я, конечно же, взял с собой Аниту. Она, правда, упиралась немного: неловко, никого не знаю, не люблю компании… Но когда я сказал, что тоже в таком случае не пойду (это не был шантаж, просто мне реально без неё никуда идти не хотелось), она уступила. Тем более и компания была скромная: всё те же лица — Паша, Сёма и девочки из бухгалтерии.
Гуляли мы в кафе, неподалёку от нашей конторы. Ну и от бизнес-центра, где работала Анита. В кафе было всё по-простому — демократичные цены, разношёрстная весёлая публика, караоке.
Девчонкам сначала моя синеглазая не понравилась. Сочли, что она смотрит на всех свысока. Но я-то уже знал Аню и понимал, что она так держится, когда самой не по себе. Ну типа защитной реакции.
Она вот терпеть не могла гулянки. На дух не выносила, когда пьют. И это не было позой — её реально передёргивало и мутило от отвращения, когда видела пьянчужек. Ну и сама, конечно, не употребляла. Самое большее — могла пригубить со мной немного вина. Но это не пьянка, это романти́к. А тут… Конечно, мы глушили пиво стаканами. Ну а какой взрослый хэппи бездей без выпивки?
Но Анита старалась: улыбалась натужно, отвечала на вопросы, которыми парни её прямо засыпали: а кто ты? А откуда? А как с Эйсом познакомились? А у вас всё серьёзно?
В общем, не отставали, пока я их не приструнил.
— Тебе, Аня, с Эйсом повезло, — резюмировал совсем уже пьяненький именинник. — Он хороший.
— Я знаю, — вежливо улыбнулась она.
— Вообще, настоящий мужик. А умныыый! Капец просто!
— Да, я знаю.
— Да-да, умный, — поддакнул Сёма.
— Ты прости нас, Эйс, — Паша обратился ко мне вдруг так проникновенно, будто вот-вот заплачет. — Мы же, знаешь, тебя вначале это… не выносили… плохо про тебя думали…