— Есть немного, — смягчился он и, улыбнувшись, добавил: — Это не самый большой недостаток в женщине.
— Вы так думаете? — тихо спросила она.
Он кивнул. Воцарилось молчание, только было слышно, как за окном шуршит ветер молодой листвой.
— А какие у вас планы на будущее? — неожиданно спросил он. — Вернетесь в столицу?
— О! Я даже не знаю. Хотелось бы пожить рядом с отцом. Мы так долго были в разлуке.
— Я мог бы найти вам место в своей компании.
— Правда?
— Если вы пожелаете, то почему бы и нет. А теперь идите к себе. Я хочу побыть один.
— Но папа…
— Спокойной ночи, Марианна.
— Спокойной ночи, Олег Павлович, — вздохнула девушка и, подчинившись, вышла из комнаты.
Она отправилась на кухню, чтобы выпить чаю, и застала там отца.
— Почему ты здесь? — спросил он, нахмурившись.
— Он выпроводил меня, сказал, что хочет побыть один.
— Это плохо.
— Почему? — отозвалась она беззаботно. — Олег Павлович предложил подыскать мне место в своей компании.
— Лучше бы он предложил тебе место в своей постели.
— Папа! — воскликнула она укоризненно.
— Что «папа»?! Ты видела его племянничка?
— Милый молодой человек.
— Очень милый, только и живет надеждой на дядюшкино наследство.
— Ну что ты, папа. Думаю, Константин понимает, что его дядя еще молод, он может жениться, и у него появятся дети.
— Вот ты и должна приложить все усилия, чтобы он женился на тебе и детки появились бы у вас.
— Я стараюсь… — неуверенно проговорила она.
— Плохо стараешься, раз он выставил тебя за дверь, — сварливо произнес Валевский.
— Но он же не при смерти, и вполне естественно, что ему хочется побыть одному.
Отец бросил на дочь недовольный взгляд, но ничего не сказал. Валевский подозревал, что Марианна все еще не забыла своего бывшего парня, отношения с которым чуть не дошли до свадьбы. Тогда ему с большим трудом удалось вразумить дочь. Впрочем, он так никогда и не был уверен до конца, что Марианна с ним согласилась. Возможно, ей просто надоело спорить, но поступить она могла по-своему. Болезнь Торнавского пришлась кстати: у Валевского появился повод вызвать дочь к себе.
Вошла кухарка, и Марианна сочла за благо выскользнуть из кухни. Ей надоело слушать нотации отца.
Пальчикова села напротив Валевского и отметила, что он сегодня что-то в плохом настроении.
— Поясница болит, наверное, к перемене погоды, — неохотно отозвался Валевский. — Слава богу, что хозяину лучше.
— Да, доктор сказал, что он скоро поправится, — согласилась Татьяна Георгиевна. — Вам налить чаю? Я с травами заварила.
— Налейте.
— Думаю, что приезд племянника пошел ему на пользу, — проговорила Татьяна, быстро перемещаясь по кухни.
Вскоре на столе стояли две чашки травяного чая и две тарелки с лимонным кексом.
— Не знаю, не знаю, — недовольно проворчал Валевский. — По-моему, молодой человек больше обеспокоен наследством дяди.
— Да будет вам. Вы говорите так, словно хозяин глубокий старик. Костик умный мальчик, я его с пеленок знаю. И он прекрасно понимает, что дядя женится.
— Не знаю, не знаю, — снова покачал головой управляющий. — Чего же он до сих пор не женился?
— Может, невесты подходящей не встретил. — Она многозначительно посмотрела на Валевского.
— Ну и на ком теперь он может жениться?
— Да хоть бы и на вашей дочери, — усмехнулась кухарка. — Он явно к ней неравнодушен, а она к нему и подавно…
— У вас не язык, а бритва! — воскликнул Валевский.
— Да ладно вам, Игнат Степанович. — Кухарка протянула руку через стол и тихонько хлопнула пальцами по руке Валевского. — Помяните мое слово, скоро будем играть две свадьбы.
Управляющий ничего не ответил, неодобрительно покачивая головой.
— И вам нравится эта девица? — спросил он минуту спустя.
— Какая девица?
— Ну невеста племянника?
— Сашенька? Неплохая девушка… И видно, что Костик ее сильно любит.
— В мое время девушки так себя не вели! — сварливо проговорил управляющий.
— Да будет вам! Какие ваши годы! Вам пятьдесят с небольшим, так что молодость ваша прошла в восьмидесятые годы прошлого века. Тогда, конечно, официальных богатеев не было. Но бойких девиц было навалом, и вытворяли они невесть что. А Саша весьма приличная девушка. Умная, образованная, разве только немного горячая. Но это по молодости лет.
Валевский что-то пробурчал себя под нос, кухарка не расслышала, но не переспросила, подумав, что не больно-то и надо. Они допили чай, и Татьяна составила посуду в раковину.