— Голова у них насчет техники работает.
— А где же хозяин? — спросил Пермяков, разглядывая пулемет.
— Зарубил, товарищ командир.
— А можно было взять его живым?
Михаил на мгновение задумался: кривить душой не хотелось, и он честно признался:
— Можно было, но я не выдержал: отомстил за Булата.
— Понимаю, казаку конь дорог, но разве вернули вы его, убив немца?
— А если бы он меня уложил?
— «Если» не в счет. Никогда не следует пороть горячку. Вы убили мотоциклиста, так и не выяснив, зачем он пер к нам в тыл.
— Товарищ командир, вы приказали уничтожить его.
— Правильно, приказ надо выполнять, но надо соображать и самому.
— Слушаюсь, — покорно сказал Михаил. — Товарищ командир, как управлять мотоциклом?
— Весьма просто. — Пермяков поправил провод, идущий от магнето к свече, и резко нажал на педаль.
Мотор затрещал. Собрались казаки. Пермяков показал несложную механику управления.
— Товарищ командир, разрешите попробовать, — сказал Михаил.
— Пробуйте, время позволяет. И вообще, товарищи, — обратился Пермяков к бойцам, — не упускайте никакой возможности изучать технику врата. Будь то пистолет, пулемет, мотоцикл, пушка — изучайте. Очень пригодится.
Михаил сел на мотоцикл и свалился. Опять сел, опять свалился, возился до тех пор, пока пошло дело на лад. Наконец он прочно взнуздал стального коня и помчался вдоль опушки леса.
Под высокой желтолистой березой лежали раненые, вынесенные Верой с поля боя. Над лесом пронесся ветер, всколыхнул верхушки деревьев. С самой макушки березы сорвался еще совсем зеленый листок. Он долго кружился в воздухе, как бы не желая упасть, но земля-матушка притянула его.
— Опасная рана? — спросила Вера.
— Дайте тампон, — сказал полковой врач Левашкин, склонившись над фельдшером Дорофеевым. Рана, смоченная перекисью, запенилась. Федя скривил рот.
— Потерпите, — сердечно сказала ему Вера.
Раненый глухо стонал, ресницы вздрагивали, на потный лоб упала черная прядь волос. Щеки были бледно-желтые, словно восковые. Подошел Пермяков.
— Федя, друг, — склонился он над фронтовым товарищем, но не услышал голоса земляка…
Под ветвистой березой выкопали могилу. На свежий бугорок положили тело Дорофеева. Пермяков сложил ему руки на груди.
Казаки сняли каски, постояли молча и стали прощаться. Митя Филькин покрыл лицо земляка подаренным ему девушкой перед выездом на фронт льняным полотенцем. На углу полотенца голубыми нитками она вышила; «Милому Феде».
— Прощай, Федя. — У Мити покатились слезы.
По русскому обычаю каждый бросил горсть земли. Митя вырыл молодую березу и посадил ее на могиле друга. Он долго стоял над свежим бугорком. Придется ли ему когда-нибудь прийти на могилу своего друга? Может, и его подкараулит смерть. И тогда никто не разыщет могилу военного фельдшера Феди и не расскажет его матери — старой акушерке и невесте садовнице Тане, подарившей ему полотенце, где покоится молодой уралец.
5
Не успело солнце скрыться за лесом, как дымная косматая туча обложила небо. Деревья, кусты, кочки на синем болоте — все утонуло в густом сумраке. Брызнул дождь. Холодные капли хлестали по лицу Елизарова, поднявшегося, чтобы укрыть Веру плащ-палаткой. После того как он спас девушку, у него появилась небывалая забота. Не ляжет спать, пока не спросит ее, сыта ли она; не уснет, пока не посмотрит, как укрылась. Он часто как-то смущенно смотрел на нее и глубоко вздыхал — жалко ее, испытавшую столько горя, страха. Правда, Веру жалели все: во всем эскадроне одна девушка. Но Елизаров думал, что он должен больше всех жалеть и заботиться о ней.
Подул ветер. Дробные капли дождя сорвались с деревьев. Сверкнула молния, прорезав сырой мрак. Раздался оглушительный раскат грома. Над головой клубилась и будто пенилась грозовая туча. Хлынул ливень. В окопы потекли коричневые струн воды. Бойцы, промокшие насквозь, сидя в окопах, плотно прижимались друг к другу.
— Становись! — раздалась команда.
Пермяков, вскочив на пень, стал читать приказ командира полка.
— «Младшему сержанту Сандро Элвадзе за успешное выполнение задания в разведке объявить благодарность…»
— Служу Советскому Союзу, — сказал Сандро.
— «Рядовому Михаилу Елизарову, — продолжал командир эскадрона, — за отличное выполнение боевого задания и проявленные при этом смелость, находчивость, выразившиеся в захвате «языка» и полевой штабной сумки с важными документами, объявить благодарность и представить к награде».