Заступая на новое рабочее место, я рассчитывал прежде всего заняться программой приватизации. Конечно, понимал, что много времени будет уходить на организационные вопросы: кадры, структура комитета. Однако в первое время основную массу сил и времени пришлось тратить на совершенно другие дела, которые меня откровенно тяготили, — на отдельные приватизационные проекты и дележ помещений для новоиспеченных министерств и ведомств.
Приватизационные проекты достались мне в наследство, по ним уже велась какая-то работа, и бросить их было невозможно. Ведь у всех этих проектов были очень высокопоставленные заинтересованные ходатаи, которые постоянно звонили и подгоняли: “Давай, давай! Полезное дело. Приватизация все-таки. Надо помочь!” Параллельно возникали все новые и новые “полезные дела”: желающих отхватить свой кусок собственности в суете и без всяких правил было предостаточно.
Короче, едва заступив на пост председателя Госкомимущества, я сразу же встал перед выбором: либо я с утра до вечера занимаюсь единичными и сомнительными с правовой точки зрения приватизационными сделками и только немного — разработкой единых правил игры для всех (приватизационной программой), либо надо менять приоритеты. И я стал совершенно сознательно тормозить отдельные проекты. Однако это получалось далеко не всегда, потому что давление было очень сильным.
Помню, был такой предприниматель Синигин, который очень хотел купить Совинцентр. Сделка предполагалась сомнительная: продажа без правил, без конкурса, без аукциона. И у этого Синигина была очень мощная поддержка. Как я ни пытался увернуться от этой сделки, “друзья” Синигина не давали расслабиться. Тогда я стал напирать на то, что вот, мол, условия такие странные, пусть будет решение законодательного органа, который обяжет меня все это сделать. Короче, довели дело аж до Президиума Верховного Совета. К моему большому удовольствию, там влияния Синигина не хватило, и президиум идею продажи Совинцентра зарубил на корню. Еще одна долгая тяжба, помню, велась вокруг “Но-вомосковскбытхима”. Предприятие пыталась купить “Проктер энд Гэмбя”, а я всячески это дело тормозил, не желая отдавать завод без конкурса, в итоге сделка состоялась-таки, но уже год спустя, в ходе инвестиционного конкурса и на общих основаниях.
Кроме противной и изматывающей борьбы с сомнительными приватизационными проектами, было еще одно чрезвычайно трудоемкое, болезненное и гнусное дело, о котором я уже говорил, — это дележ помещений для министерств и ведомств. Тогда еще не было всесильной администрации президента в нынешнем ее виде, не было Паши Бородина, главного хозяйственника Кремля, и все вопросы, связанные с распределением помещений, процентов на 95 висели на мне. И стоило мне появиться на любом заседании правительства, на любом совещании, как тут же меня начинали атаковать два-три министра сразу:
— Слушай, ты вот мне обещал восемьсот метров, а дали только семьсот шестьдесят пять.
— Ты же говорил, что помещения выделены, а дело никак не доведут до конца.
— Мы пытались въехать, а нас охрана не пускает.
На все это уходило ужасно много времени, и это было для меня каким-то сплошным кошмаром: уклониться нельзя — нет никакого третейского судьи; затянуть нельзя — получишь нагоняй от президента. А в итоге все всегда недовольны и все обижены, потому что каждому министру кажется, что его сосед лучше “сидит”. Недовольные прорывались к президенту, добивались отмены моего решения, и все опять начиналось по новой.
Вообще когда я сел в кабинет председателя Госкомимущества, у меня было такое ощущение, что на меня обрушилась лавина. Пачки бумаг на столе ожидают подписи. Телефоны не умолкают: десятки звонков ежеминутно. В приемной — толпы каких-то людей, которые пытаются к тебе прорваться. И ты сам еще толком не понимаешь, что требует действительно срочного ответа, а что может и подождать. Губернаторы и председатели советов, министры и иностранцы, директора и депутаты, руководители фирмочек и президенты компаний — и все это в абсолютная неупорядоченном, непрерывно движущемся потоке. Передоверить дела? Непонятно, кому. Потому что структура еще не сформирована. Выбрать во всем этом потоке главное — вот была непростая задачка тех дней.
Впрочем, о том, что самое главное — это программа приватизации, мы в команде не забывали ни на минуту. И на самом деле все силы были брошены в первую очередь именно на разработку программы. Документы готовились фантастически быстрыми темпами: 10 ноября было назначено новое правительство, а 29 декабря уже появились постановление правительства, указ президента и решение Президиума Верховного Совета.