Мне осталось только рассказать, как ушли с моего горизонта Маша с Луизой. Муж-миллионер бросил-таки Луизу. Их общую большую квартиру он оставил себе, а Луизе купил однокомнатную в Бирюлёво. Спорить с таким 'крутым' мужем опасно, вот Луиза и уехала на громадное расстояние от Красногорска. К Маше она почти перестала приезжать. Так распалась наша весёлая троица:
С Машей я продолжал ещё некоторое время встречаться, но встречи эти были лишены прежней остроты и новизны. А вскоре они и вовсе прекратились - Маша нашла себе 'молоденького мальчика' (так, по крайней мере, она сама мне сообщила) - студента. Маша довольна, студент, по её словам, тоже. Вот так студенты сменяют профессоров на их 'посту'! Что поделаешь - диалектика!
Жизнь моногамная
Вот так к зиме 1982 года я остался в несвойственной для меня моногамной связи не только с одной-единственной Тамарой, а именно с Тамарой-маленькой, но и вообще с женским полом. Поэтому на встречу Нового Года, ни на какой 'подлёдный' лов рыбы я не поехал. Тамара-маленькая постоянно интересовалась моими планами на этот счёт, но я успокоил её. Зима, дескать, тёплая и лёд на нашей реке не установился.
Оля 'выбыла' с Таганки, а мы Тамарой (буду называть её только по имени, так как других Тамар у меня уже просто уже не осталось!) стали жить там вместе. Это, разумеется, было удобнее, чем постоянно разбираться с пьяной старухой и её нерусскими собаками, цыганом-зятем, полупьяной дочкой и другими соседями Тамары. Включая красивую Людмилу, несостоявшаяся любовь с которой вернула меня снова к Тамаре.
На встречу Нового Года Тамара 'достала' (не забывайте эру постоянного дефицита!) две бутылки вкуснейшей брусничной наливки. Это, конечно, помимо традиционного шампанского. 31 декабря вечером я заглянул в почтовый ящик и, помимо пары поздравительных открыток, нашёл письмо с конвертом издательства 'Детская литература'. Я туда ещё месяца два назад сдал свою рукопись книги 'В поисках энергетической капсулы', и ждал решения на неё. Уверенный в том, что под Новый Год мне могут прислать только положительный ответ, я вскрыл конверт и огорчённо прочёл отказ. По каким-то мифическим причинам издательство отказывает в публикации книги, которую само же заказывало! Взбешённый я разорвал письмо на мелкие кусочки и стал топтать его. А тут Тамара довершила мой 'кайф'.
Желая, видимо, вспомнить своё официантское прошлое, Тамара разместила на маленьком подносе три бутылки - две с брусничной наливкой и шампанское. Затем, поставив этот поднос на одну руку и, пританцовывая, понесла поднос в большую комнату, где стоял стол. Но навыки официантки, имевшиеся у Тамары в минимальной степени, уже были полностью утрачены. Поднос соскользнул с руки, и по закону Аристотеля, первым упало на пол шампанское, а на него уже и наливка.
К сведению гуманитариев - Аристотель справедливо считал, что тяжёлые предметы падают быстрее лёгких (опыт Тамары - это лишнее тому подтверждение!). Галилей, вроде бы, бросая с пизанской 'Падающей башни' тела разного веса, доказал, что это не так, и все тела падают одинаково. Но я раскопал первоисточники и показал, что Галилей этого не доказывал. Да и не мог бы этого сделать - бросьте сами с балкона утюг и подушку, что, они приземлятся одновременно? А потом я и сам доказал, что Аристотель был прав даже для безвоздушного пространства, где сопротивление воздуха не искажает картину падения.
Утверждают, что Ньютона активизировало на его открытие падение яблока на голову. Меня же - опыт, поставленный Тамарой, где все три бутылки были разбиты. Но первой всё-таки упала более тяжёлая бутылка шампанского, а на неё уже более лёгкие бутылки брусничной наливки. И я с ужасом наблюдал на полу кроваво-красную пенящуюся лужу, в которой среди осколков бутылок плавали клочки разорванного злосчастного письма.
До чего же полезны, бывают эти наблюдения для учёных людей! Они могут привести как к адекватным, так и неадекватным последствиям. Адекватным последствием, хотя и достаточно отдалённым, было математическое доказательство первоочерёдности падения на Землю тяжёлых тел по сравнению с лёгкими. Хотя это и противоречит 'нерусским' учёным - Галилею и Ньютону, но, тем не менее, я не шучу. Не буду отсылать вас к моим многочисленным статьям, которые трудно и хлопотно искать.
Возьмите в любой крупной библиотеке мои книги по физике: 'Удивительная физика' - 2003 и 2005 годов издания, и 'Парадоксальная механика' - 2004 года, прочтите и убедитесь! Потенциальный православный, то есть почти русский Аристотель здесь больше приближался к истине, чем католик Галилей или протестант Ньютон. Это ещё раз подтверждает гипотезу сталинских времен о том, что Россия - всё-таки родина слонов, и не только их!
Теперь о неадекватных последствиях. Сильнейший стресс, вызванный одномоментным лишением меня всей выпивки на Новый Год и 'потерей' книги, всеми последствиями обрушился на его виновников. Поскольку с письмом я уже расправился, то осталось разделаться и с Тамарой. Одним движением я бросил её на кровать, и уже, было, хотел 'пустить кровь', но потом решил, что это будет слишком быстрым и лёгким наказанием. И тут, вспомнив частушку про то, как жестокий Пол Пот расправлялся со своей Кампучией, стал проводить эту же экзекуцию с Тамарой. И делал это, как под бой курантов, так и под 'Голубой (в буквальном смысле этого слова) огонёк'! Экзекуция длилась до самого утра, и я ставил кухонным ножом соответствующие зарубки на койке.
Утром же, когда прошло сильнейшее головокружение, достигнутое без капли спиртного, я подсчитал число зарубок. Оно оказалось двузначным и 'круглым' - десять! Правда, десятая зарубка была поменьше других, что вроде бы, дало основание считать эту цифру девятью с половиной.
Так, до сих пор этот факт остался спорным для нас с Тамарой. Хотя в чём разногласие - в каких-то пяти процентах? Да это вполне приличная точность для современной науки, тем более, сексологии, скорее даже сексопатологии! Можно было, конечно, повторить эксперимент, но для этого нужно было бы, как минимум, уничтожить всё спиртное в доме под Новый Год, что, согласитесь, попахивает садизмом!
Судя по встрече Нового Года, этот год должен был быть для нас полным стрессов и гипертрофированного секса. Но, видимо, суеверным приметам верить нельзя. Прежде всего, сразу после праздников я созвонился со знакомым редактором издательства 'Детская литература'. Тот с извинениями сообщил, что такое письмо было отправлено мне только потому, что издательство забыло включить книгу в план выпуска на 1983 год. А если такое письмо не отправить, то виновные в этом останутся без премии. Книга же будет выпущена в самом начале 1984 года, она одобрена, и аванс скоро будет отправлен на мой счёт в сберкассу (тогда так назывался Сбербанк, а в Германии и сейчас используется аналогичное название - 'Шпаркассе').
На начало июня была назначена защита диплома Саши, и он, постоянно консультируясь со мной, стал завсегдатаем нашей квартиры на Таганке. Так как мы нередко, а если честно, то всегда выпивали с ним, Саша частенько оставался у нас и ночевать. А утром, в отличие от меня, ему трудновато было вставать.
Тамара же, уволившись ещё в конце прошлого года из своего НИИ Минералогии, всю весну устраивалась на работу в НИИ Технического стекла. То есть решила переквалифицироваться из последовательницы 'нерусского' Ферсмана, в продолжательницу дела 'нашего' Ломоносова - известного 'стекольщика'. Ведь это он писал в стихах 'служебную записку' своему начальнику:
'Те о стекле неправо думают, Шувалов,
Которые его чтут ниже минералов!'
Видимо, это двустишье произвело на Тамару такое сильное впечатление, что она решила покинуть НИИ Минералогии и перейти в НИИ Технического стекла. И претворяла намеченное в жизнь всю весну до лета в статусе безработной. Я с некоторым подозрением оставлял Сашу дома, наедине с его абстинентным синдромом и моей Тамарой. Тем более, их симпатия друг к другу и не скрывалась. Когда мы, выпивая вместе, доходили до расспросов: 'Ты меня уважаешь?', и целовали друг друга, то Саша с Тамарой делали это с особой нежностью и длительностью. А кроме того, Саша всех женщин на кафедре, включая красивую Иру и мою будущую невестку Наташу, называл не иначе, как 'Тамарочка'. Ира деликатно обратила моё внимание на это, и я заинтересовался данным феноменом. Как-то спросил Сашу без обиняков, какие чувства он испытывает к моей Тамаре, раз всех вокруг называет её именем.