— Это похоже на фарс.
— С 25 октября в стране кровавый фарс.
— И это говоришь ты. Сотрудник КГБ…
— Время все расставит по местам. И тогда обнаружится истина. Пойми: нумизматика — это страсть. А за страсть отдают и даже продают все: родину, отца, мать…
— И ты бы… отдал?
— Ты очень красива…
— Ты признаешься в любви?
— А как же… Зоя? — страдальчески усмехнулся он. — С ней-то как быть, Татьяна Ивановна…
— Мне нечего сказать. Делай, как знаешь…
— Ты все же не поняла: возник интерес к тебе. У них что-то не сложилось. Что-то не то. С монетами… Тебя убьют, Таня, — сто из ста.
…Когда землю разровняли и сверху насыпали мусор — листья, сухие ветки, — Сергей сказал:
— Опасность есть. Собаки. Яма не глубока… Служебные собаки.
— А я и не сомневаюсь, что у нас с тобой — только отсрочка. Все найдут.
Он покачал головой:
— Миф, один из многих. Серьезно совершенные преступления не раскрываются. Ни милиция, ни КГБ не умеют, понимаешь?
— Мы совершили преступление серьезно. Нас не найдут. Ура…
— Ты знаешь, что такое КГБ? По сути? Преступная организация, которая рвется к мировому господству. Империя зла. Сборище завистливых, ущербных, глубоко закомплексованных обожателей девочек и мальчиков, водки, наркотиков и гнусности, с помощью которой они реанимируют свою и партийную власть — всеми способами, какие только придумал извращенный мозг палачей и убийц. Отравителей и лжесвидетелей. Клятвопреступников и извращенцев.
…Нужно было уничтожить или надежно спрятать милицейский «газик». Он сказал об этом Тане — возможно, надеялся, что она знает этот пригород лучше, нежели он сам? Или стремился втянуть ее в «работу» и отвлечь от дурных предчувствий?
Пригорода она не знала и посоветовать не смогла ничего. Только выразила сомнение: ликвидировать бесследно такую большую «улику» вряд ли удастся…
— Поехали, — сказал он уверенно. — Я знаю, как поступить.
В город они вернулись глубокой ночью. Фонари были притушены, общественный транспорт давно затих, даже прохожих не было. При въезде на мост, соединявший две части города одним километровым пролетом, Сергей остановил «газик» и подошел к «жигулю».
— Таня, впереди все видно. Сзади горка и небольшой изгиб… Езжай назад и если заметишь приближающихся людей или автомобиль — мигни фарами.
— А… ты? — Он понял, что ей страшно оставаться одной, уезжать…
— Не бойся, — ободрил ее так, как приводили в чувство его самого, много-много лет назад. Он даже не знал — сколько именно.
Таня уехала и мигнула фарами дважды в знак того, что она на месте. Впереди тоже было чисто. Сергей завел «газик», включил первую скорость и стал разгоняться поперек моста — от правого края к левому. Включил вторую, автомобиль пошел резвее, когда же левое переднее вскочило на довольно высокий поребрик — выпрыгнул.
Автомобиль влез вторым колесом, потом — обоими задними, вот и бампер слегка ударил решетчатую ограду. «Газик» приостановился на мгновение и рухнул вниз, переворачиваясь на лету…
Подъехала Таня, он сел рядом с нею, вытирая со лба вдруг выступивший пот.
— Но это же глупо! — страдая начала она. — Они же мгновенно поймут, что автомобиль на малой скорости пробил ограждение, трупа или трупов не найдут, и сразу станет ясно: кто-то уничтожал следы, улики!
— Ты трогай… — мягко посоветовал он. — А то — неровен час — наедет кто-никто… Значит, так: да, на небольшой скорости. Но почему «кто-то», как ты говоришь, а не любезная троица? Трупов не найдут — тоже верно. Но пока не найдут — подозревать некого. Течение здесь мощное, могло ведь и унести всех троих. Бог весть куда, не так ли? Они, конечно же, станут искать тебя — но тщетно. Они проникнут в твой дом — и что же? То, что они ищут, — очень и очень близко. Но Господь не сподобит их, потому что они мастера простых решений и работы без усилий. То же, что им предстоит разрешить теперь, — не по уму им…
— Ты так презираешь своих товарищей… — сказала не столько с укоризной, сколько с издевкой, он понял.
— Они не товарищи мне. И я им — тоже. Мы находимся в разных измерениях.
— Это в том смысле, что ты тяжел нравственностью, а они, бедолаги, легче пуха? — Таня продолжала иронизировать.
— Это в том смысле, что я недосягаем для них. Я ни для кого недосягаем.
— Не мели. Я сижу рядом с тобой, вот он — ты, — она тронула его за руку и рассмеялась.