— Идти к стенке кататься, говоришь, — провел пальцами по раме; с той ее стороны, что была обращена к стене, нащупал выпуклость, кажется, то была очень давняя заклейка. Краска, может быть, отлетела или дыра…
Оторвал, оказалось — окаменевшая изоляционная лента черного цвета; повернул велосипед против часовой стрелки и…
Монеты посыпались дождем. Выложил их рядами, по порядку: север-юг, восток-запад. Повернулся, обе стояли в дверях и с тревогой, даже ужасом смотрели, Таня сказала:
— Значит, они искали совсем не воздух… Дед-дед…
Сергей подошел к окну. Там, внизу, притормаживала последняя, третья черная «Волга», две предыдущие уже замерли, хлопали дверцы, человек десять, двое с короткоствольными автоматами, высыпали на тротуар.
— Пора, — отвернулся от окна, сказал: — Дайте… это.
Таня собрала монеты, протянула:
— Они сейчас будут здесь… — губы у нее были мертвые.
— Ничего… — Сергей аккуратно высыпал сокровище в карман. — Прощайте, милые, я ухожу… — он направился к дверям кабинета. — Иди сюда, — позвал Таню, Зое улыбнулся: — Все выяснится. Я только похож на него.
В кабинете он глубоко вздохнул:
— Таня… Прощай.
Он стоял под портретом зэка. Только теперь увидела Таня, как похож этот зэк на Сергея. Они были на одно лицо.
— Неужели… — она не верила.
Он молча кивнул, из коридора донесся звонок и бешеный стук в двери.
— Иди…
Таня, не отрываясь, смотрела на картину, и показалось ей, что Сергей улыбается ей — оттуда, из снежной тундры. Улыбается и уходит…
Створки дверей с грохотом разлетелись, Блудливый вошел в сопровождении своры, подошел, взял Таню за подбородок:
— Ну-те-с, так где же?
Невольно Таня повела головой в сторону картины, Блудливый посмотрел следом за ней. Напрасно, впрочем… Никакой картины не было.
Зеркало в потертой раме висело на этом месте, и было оно мутным и пустым…
