В кабинете всё было по-прежнему: зарешеченное окно,у одной стены шкафы,у другой - диван,посредине стол,рядом стулья.И ни одной живой души.Я сел на диван,положил руки на колени и стал ждать.
Сутулый человек появился минут через десять.По лицу его блуждала улыбка,в одной руке он держал какие-то бумаги,другою привычно стал закрывать за собою дверь,и тут увидел меня...
- Здравствуйте, - сказал я,сидя неподвижно. - Извините.Я пришёл поговорить с вами.Мне показалось неудобным мозолить глаза в коридоре...Если вы считаете,что я нарушил правила хорошего тона,я готов сейчас выйти,постучать и снова зайти.
Сутулый человек после этих слов аккуратно прикрыл за собою дверь и сказал,проходя мимо меня к столу:
- Вот что значит держать входную дверь нараспашку...Сидите уж, раз зашли.
Он сел за стол,отложил в сторону бумаги,которые принёс с собою,и сказал:
- Садитесь ближе.Чему обязан? Да расслабьтесь вы...
Я вяло улыбнулся,сел к столу,но не расслабился.Николай Андреевич молча наблюдал за моими перемещениями.
- Я вот с чем к вам, - проквакал я. - Меня недавно посетило известное нам обоим привидение...
Тут я сделал паузу.
Ни один мускул не дрогнул на его лице.Он молча ждал продолжения,а в глубине его глаз я разглядел торжество.Он был уверен,что даст достойный ответ на все мои вопросы.Пусть поторжествует...
- Видите ли, - продолжил я, - я и сам почти что привидение...
Николай Андреевич коротко хохотнул и спросил вежливо:
- Вот как?
- Не верите? - вяло удивился я. - Ваши люди брали меня дважды,и я дважды уходил.
- А в третий раз?
- Что в третий раз?
- И в третий раз намерены уйти?
- Это сейчас,что ли? - осведомился я.
Николай Андреевич не ответил и побарабанил пальцами по столу.
- Вы зачем ко мне пришли? Объясните-ка толком, - произнёс он холодно.
Ага,моё время приближается.
- Я хочу показать вам один документ, - объяснил я. - Прочтите, пожалуйста.
Я привстал,левой рукой полез в карман пиджака,вытащил лист бумаги и левой же рукой положил его на стол.На листе был крупно написан его домашний адрес.
Он прочёл и в его глазах на миг мелькнула озабоченность.Потом он взглянул на меня.
- Ну и что дальше?
- Да ничего особенного, - ответил я и скупо улыбнулся.
И в то же мгновенье с разворота запустил свой правый кулак в челюсть Николая Андреевича.
Хрясь!
Удар был хорош.От него Николай Андреевич мотнул головой,упал со стула и несколько секунд лежал неподвижно.Потом замычал и встал на четвереньки.Я обогнул стол и присел перед ним.
Когда он повернул голову,я взглянул в его перекошенное от ужаса лицо и понял,что его никогда в жизни не били за подлость.Он просто не знает,что за это могут вульгарным образом бить даже в собственном кабинете.
- Это тебе наука,приятель, - сказал я тихим голосом. - Слушай меня.Не жми на кнопку и не звони по телефону.Я не один.Если я сейчас отсюда не выйду,то сегодня ты не доедешь до улицы Курчатова. Понял меня? Дочь твоя Мариола будет сильно плакать.И ещё,глянь-ка вот сюда,любезный.Гляди внимательней.
Я поднёс к его лицу руку с зажатой в ней учебной гранатой.Он дёрнул шеей,отшатнувшись.
- Лучше бы тебе с нею не пересекаться.И со мною тоже.
Встав,я взял со стола свой лист и пачку принесённых им документов,сунул всё это в карман и вышел из кабинета.
Из здания я вышел тоже вполне благополучно.Пересёк площадку,на которой парковались машины и,не оглядываясь,пошагал по дороге вниз,к ближайшей улице.Из-за кустов,росших вдоль дороги,показался Тарас и,пристроившись рядом,сообщил:
- Неплохо выглядите.
- Ага, - согласился я.
Мы шагали не спеша,лёгкой свободомыслящей походкой и с интересом поглядывали по сторонам.Над нами в синем небе веселились стрижи.По дороге сновали вверх и вниз коренастые жигули и изящные волги.Среди них бесшумно скользили гладкие закордонные силуэты.
- Хороший разговор получился, - похвастал я. - Особенно концовка удалась.
- А что в ней было хорошего?
- В целях воспитания я дал ему в челюсть.
- О... - произнёс Тарас,сделал корявый шаг,выправился и спросил:
- И ушёл?
- Как видишь.До сих пор иду.
- Он отпустил?
- Хо! Я его не спрашивал.Зачем? Он был занят своей челюстью.
С десяток шагов мы шли молча.Потом Тарас тряхнул головой,протянул руку и пожал мою.Поднимавшийся навстречу мужик,взлохмаченный и с шальными глазами,сказал:
- Всё нормально,ребята.Только так и надо.
- Не переживай,дядя, - отвечал ему Тарас. - У нас только так и будет.
* * *
Осталось сообщить немного.
Убийство владельца концерна "Контакт" было признано компетентными органами заказным и перешло,само собой разумеется,в разряд нераскрываемых.Моя фамилия так нигде и не всплыла.На шантаж никто не решился.
Прихваченные мною со стола документы фирмы "Контакт" не содержали в себе ничего интересного.Да я и взял их вовсе не для того, чтобы искать на кого-то компромат.На официальных бланках,содержащих какую-то дурацкую переписку,я нашёл то,что искал: девиз фирмы. Хотелось знать,за что гибнут люди.Девиз гласил: современные технологии должны быть в руках современных людей.Только это избавит мир от ужаса войн и анархии!
Под таким боевым знаменем фирма сражалась за современные технологии.Отбирая их у несовременных людей.Спасая их же от ужаса войн и анархии.А что? Добрый лозунг,вполне пойдёт,если запахло сверхприбылью.
Ближе к осени оставшиеся в живых работники подвальной лаборатории расползлись,кто куда.Тарас Харчев заявил,что хочет по ночам спать спокойно и потому бросает науку.Нет гармонии в жизни без быта,и нет быта в жизни без денег! - провозгласил он новый принцип и ушёл настраивать оборудование сотовых телефонных станций.
Таисия же...Ах,Таисия!
Когда в институте,где она трудилась,не стало средств,чтобы платить зарплату лаборантам,инженерам и прочей научной челяди,её вызвали в просторный кабинет с высокими окнами и там объяснили,что если бы не демократия и священные права человека,её,ввиду недостатка финансов,выставили бы немедля из этих стен по сокращению штатов. И никакой суд её не восстановил бы.Но учитывая,что в стране действуют демократические принципы,руководство предлагает ей войти в ихнее положение и без раздумий написать заявление об уходе по собственному желанию.Ибо время хоть и демократическое,но суровое.
И Таисия Ивановна ушла.По собственному желанию.Начальником отдела кадров в какую-то контору.
А я,Ф.Л.Конусов,ждал с замиранием сердца,когда П.П.Гурин распродаст последнее оборудование лаборатории.Дождался.И лишь после этого ушёл работать...не скажу,куда.
Однажды на осенней выставке чьих-то научных достижений я нос к носу столкнулся с Петром Петровичем.Когда нам обоим надоело ходить от стенда к стенду и слушать однообразные речи гидов,мы вышли на улицу и сели на скамью подышать свежим воздухом.Тут Пётр Петрович и поведал мне,что ещё задолго до того,как исчез Саваренский,он почувствовал что-то неладное в смысле незащищённости нашего бизнеса.Пардон - наших исследований.И сразу до него дошло,что мы,к несчастью,перешли кому-то дорогу в этом перспективном деле.После чего он взял за основу своей работы бдительность и осторожность,профилактику и прочие меры безопасности.
Я улыбнулся,но промолчал.
Не его вина,сказал он далее,что из лаборатории исчез рефлектор Кассегрена.Кстати,нигде пока он не засветился... Но в заслугу себе - и своему адвокату тоже,он относит тот факт,что все мы - я, Харчев и он живём спокойно,не подвергаясь угрозам и шантажу,а это много значит в нашей жизни.
Я слушал,кивал головой и рассеянно смотрел на прохожих.Светило солнце,с деревьев сыпалась листва,и мне пришло в голову,что если бы тогда,в кабинете,я не попал так точно в челюсть Николая Андреевича, то спокойной жизни у нас могло и не быть.
Но об этом я ничего Гурину не сказал.
26.5.2000.
Иркутск.