— Ты сейчас убьешь этого ребенка!! — что есть мочи закричала я, только потому понимая, что ближе по возрасту к парню, чем к Шакалову. Ирония судьбы… Чувствовала я себя на все пятьдесят.
Кирилл замер, словно пытаясь освободится от дымки перед глазами. Мышцы его рук напрягались, капельки крови стекали по руки, пачкая белую майку.
— Немедленно прекратите, мы уже вызвали полицию! — санитары появились откуда не ждали. По комплекции они были меньше Шакалова, но их было трое, а Кирилл один.
— Уведите кто-то пациентку в палату. — рыкнул Шакалов, не поворачиваясь, а затем демонстративно схватил парня за шею. Тот дышал, но выглядел паршиво. — Немедленно! Иначе я вам его не отдам.
Кто-то подхватил меня под руку, уводя прочь. Уже в больнице, я пришла в себя, а затем медсестра вколола мне дозу успокоительного, от которого я поспала до самого вечера. В палате горел свет, маленький светильник на столе, слабо освещающий силуэт у окна. Я привстала и еще не до конца придя в себя после сна, нетерпеливо пробормотала:
— Как ты мог так поступить?! С ребенком! У меня на глазах!!
— Думаю, у него просто накипело, Кристина. — мужчина повернулся и вместо Шакалова я увидела Максима. Странно было видеть его таким массивным и накачанным. Это не укладывалось в голове, противореча воспоминаниям… И тем не менее, Абрамов изменился. — Пару дней его не будет. Я за тобой присмотрю.
— Кирилл струсил и сбежал. — констатировала я, быстро вставая с постели. В палате была шикарная ванная комната, но я предпочитала общие умывальники, чтобы освежиться. Во-первых, вид из них был на побережье, а во-вторых, почему-то только там я ощущала себя свободной. — Я пойду пройдусь.
— Куда ты? Мне нужно следить за тобой? — крикнул в след Макс, но я лишь демонстративно открыла дверь, давая понять, что его слово для меня не закон. Хватит и одного любителя командовать! — Все равно охрана всегда рядом…
И действительно! Огромный амбал проследовал за мной вплоть до самой кабинки, а затем осмотрев туалетную комнату, соизволил выйти. Я же села на подоконник, растворяясь в мыслях и воспоминаниях. Перед глазами снова и снова всплывал Шакалов, бьющий парня с такой самоотдачей, что становилось жутко… Что же он сделал с отравителями?
Как вдруг тряпка упала мне на губы, а кто-то крепко сжал ее, словно подавляя первый приступ паники и желание закричать.
— Молчи!
От перепуга я взвизгнула, но звук был остановлен платком. Чисто инстинктивно повернувшись, вдруг поняла, что мужчина и не пытается скрывать свою внешность. Наоборот… Что-то активно нашептывает на ухо, пока в моих ушах слышно лишь биение сердца и бешенный пульс.
— Тихо, Кристина. Тихо! Я просто хотел поговорить… — снова и снова повторял Максим и когда мне все же удалось вернуть самообладание, медленно убрал платок от лица, осторожно протянув: — Обещаешь не кричать? Это единственная комната без камер. Почему ты не пришла сюда раньше в указанное время. Я оставлял тебе так много записок…
Я спрыгнула с подоконника и отступила от Абрамова на пару шагов. Последнюю неделю он был слишком активным… Слишком! Его странные записки я вылавливала в супе, находила под подушкой и даже однажды случайно заметила в кармане у медсестры, которая та осторожно всунула мне в руку во время планового осмотра.
Максим просил о встрече. Но я всегда игнорировала записки и нарочито не покидала палату в указанное время. Сейчас же мужчина только доказал своим поведением, что оставаться с ним наедине опасно.
— Потому что я знаю, о чем ты хочешь поговорить и не собираюсь больше поднимать эту тему. — облокотившись на раковину, я нащупала рукой вытянутую железную колбу с жидким мылом. На всякий случай.
Максим выглядел потерянным и обескураженным. Снова и снова нервно трепал свои волосы, взгляд его терялся, а бедные губы оказались искусаны в кровь. Что-то отзывалось в сердце на эти нелепые жесты, желая пожалеть мужчину и выслушать, но здравый рассудок в который раз громко напоминал: «Он брат Шакалова. Тебе не друг!»
— Тебе лучше уйти… — шепотом протянула я, когда молчание затянулось, поглядывая на входную дверь. — Пока охранник не решил, что я слишком долго сижу тут и не вошел сам.
— Я не могу с этим жить, Кристина. — надрывно перебил он меня, делая шаг вперед. Его внутренние метания были практически осязаемыми. Сердце разрывалось от горечи в его голосе, досады и обиды, но перебить мужчину я просто не могла: — Черт… Ты была права! Во всем права! Я положил жизнь, чтобы стать таким же, как сводный брат. Но поговорив с Гайкой я понял, что никогда не знал Шакалова. Начал копаться в его делах… Я не могу жить с тем, что сам посадил тебя в самолет к нему, Кристина! Не могу!! Не могу жить зная, что ко всем его темным делам так и иначе причастен.