Сначала я просто проверяла, насколько высоко я смогу забраться прежде, чем подойдет автобус. Но вскоре я начала выходить из дома очень рано, влезать на свое место и наблюдать за восходом, порханием птиц и ребятами на автобусной остановке.
Я даже пыталась уговорить ждавших автобус ребят влезть на дерево вместе со мной, но они в один голос ответили, что не хотят испачкаться. Отказались от волшебства из страха испачкаться? Я их не понимала.
Маме я не рассказывала, что лазаю на дерево. Она бы обязательно испугалась и сказала, что это слишком опасно. Братья — это братья, им было наплевать.
Оставался только папа. Единственный человек, который мог понять. Но даже ему я боялась рассказать. Он бы рассказал маме, и мне бы запретили вообще подходить к дереву. Так что я молчала, продолжала взбираться на дерево и испытывать нечто вроде светлой грусти от того, что возвышаюсь над всем миром.
А несколько месяцев назад я заметила, что разговариваю с деревом. Это был настоящий разговор, только я и дерево. А когда я спускалась, мне хотелось плакать. Ну почему у меня нет настоящего друга, с кем можно было бы поговорить? Почему у меня нет лучшего друга, как у всех остальных? Да, в школе были ребята, с которыми я общалась, но близких друзей у меня не было. Никому не хотелось лазить на дерево. Вдыхать солнечный свет.
В тот вечер после ужина папа пошел рисовать. Холодным вечером в свете фонаря на крыльце он завершал работу над восходом солнца.
Я надела куртку и села рядом.
Через несколько минут папа спросил:
— Что у тебя на душе, милая?
Ни разу за все время, что я провела, наблюдая за его работой, папа не задавал мне этот вопрос. Я смотрела на него, не в силах говорить.
Папа нанес очередной оранжевый мазок и очень тихо сказал:
— Поговори со мной.
Я вздохнула так тяжело, что даже сама удивилась.
— Я понимаю, почему ты это делаешь, пап.
Он попытался пошутить.
— Может, ты и маме это объяснишь?
— Правда, пап. Я понимаю теперь, почему целое больше суммы своих частей.
Папа перестал смешивать краски.
— Правда? И что же произошло? Расскажи!
И я рассказала ему про платан. Про вид и про звуки, и про цвета, и про ветер, и на такой высоте кажется, будто летишь. Как это похоже на волшебство.
Папа ни разу не перебил меня, и когда я закончила, я взглянула на него и прошептала:
— Ты залезешь туда со мной?
Он долго раздумывал над этим, потом улыбнулся и сказал:
— Я уже староват для этого, Джулианна, но я обязательно попробую. Как насчет этих выходных?
— Отлично!
Я была так взволнована, что, кажется, за всю ночь не проспала и пяти минут. Суббота была уже совсем близко. Я не могла дождаться!
На следующее утро я побежала к дереву ни свет ни заря. Я видела, как за облаками восходит солнце, посылая огненные стрелы из одного конца мира в другой. Я увлеклась составлением мысленного списка того, что должна показать папе, как вдруг услышала внизу шум.
Под деревом остановились два больших грузовика. Очень больших. У одного из них был пустой прицеп, а у другого такая кабинка, которой пользуются электрики, чтобы устранять аварии на высоко протянутых силовых кабелях.
Четверо мужчин разговаривали и пили из термосов, и я чуть не крикнула им:
— Простите, но здесь нельзя парковаться... Это остановка автобуса!
Но прежде чем я успела это сделать, один из мужчин подошел к грузовику и начал выгружать из него инструменты. Перчатки. Веревки. Наушники. А потом бензопилы. Три бензопилы.
Я все еще ничего не понимала. Я смотрела по сторонам, гадая, что же они собираются спиливать. Кто-то из ребят, уже собравшихся на автобусной остановке, указал вверх и стал разговаривать с этими мужчинами. И через несколько секунд он уже указывал прямо на меня.
Один из мужчин крикнул:
— Эй! Лучше спускайся. Мы должны спилить это дерево.
Я покрепче схватилась за ветки, потому что внезапно мне показалось, что я вот-вот упаду. Я с трудом выговорила:
— Дерево?
— Да, давай, спускайся.
— Но кто приказал вам его спилить?
— Владелец! — ответил мужчина.
— Но почему?
Даже с такой высоты я увидела, как он нахмурился.
— Потому что он будет строить здесь дом, и это дерево ему мешает. Ну же, девочка, нам нужно работать!
К тому времени почти все ребята уже собрались на остановке. Они ничего мне не сказали, просто смотрели вверх и иногда говорили что-то друг другу. Потом появился Брайс, и я поняла, что сейчас подойдет автобус. Я присмотрелась, и точно, вот он, всего в четырех кварталах.