У меня замерло сердце. Просто перестало биться. Ничего подобного я в жизни не чувствовала. Я словно взлетела, а мир продолжал вращаться у меня под ногами, не задевая меня. Я замерла. Я бы могла просто улететь ввысь, но меня держали его глаза. Так бывает, что взгляд другого человека удерживает тебя какими-то невидимыми силами, а весь мир вокруг будто сходит с ума.
В тот день я могла бы впервые поцеловаться. Уверена в этом. Но тут из дома вышла мама Брайса, он жутко смутился, весь покраснел и через пару минут уже прятался в ванной.
Я ждала, пока он выйдет, и меня увидела его сестра, Линетта. Она мне показалась высокой и взрослой, и ей очень хотелось узнать, что происходит. Так что я ей все рассказала. Не стоило этого делать, потому что она тут же начала дразнить Брайса через дверь.
— Эй, малыш, тут тебя горячая штучка дожидается! Что с тобой такое? Ты, что, испугался?
Это было отвратительно! Я дернула ее за руку и попросила прекратить, но она отказалась, и я просто ушла.
Мама уже разговаривала с миссис Лоски. В руках мамы Брайса я увидела замечательный лимонный пирог, приготовленный сегодня нам не десерт. Сахарная пудра покрывала его, словно снег, и вокруг распространялся чудесный лимонный аромат.
У меня слюнки потекли только от одного взгляда на этот пирог! Но мама отдала его миссис Лоски, и я знала, что назад нам его не получить. Мне оставалось только наслаждаться его ароматом, слушая, как две мамы обсуждают магазины и прогноз погоды.
А потом мы с мамой пошли домой. Я была в смятении. Мне даже не удалось поиграть с Брайсом! Я знала только, что у него сверкающие голубые глаза, что у него есть сестра, которой нельзя доверять, и что он почти поцеловал меня.
Заснула я в ту ночь с мыслями о почти случившемся поцелуе. А на что вообще похож поцелуй? Интуитивно я догадывалась, что он совсем не похож на те, что я получала перед сном от мамы и папы.
Когда я вспоминаю второй класс, мне хочется верить, что я так стремилась получить этот поцелуй скорее из научного любопытства. Но если быть до конца откровенной, псе дело, скорее всего, было в его голубых глазах. Во втором и третьем классах я постоянно следовала за ним, садилась рядом, хотела ни на минуту не разлучаться с ним. Я ничего не могла с собой поделать.
К четвертому классу я научилась контролировать спои чувства. От мыслей о нем и взгляда на него мое сердце замирало, но мои ноги больше не следовали за ним. Я просто наблюдала, думала и мечтала.
А потом в пятом классе на моем пути возникла Шелли Сталле. Шелли Сталле — зануда. А еще она жуткая сплетница и вполне способна воткнуть тебе нож в спину. Странно, что кто-то может быть отвратительным для одного человека и невероятно привлекательным для другого. Мы уже в средней школе, и сейчас она настоящая королева сцены, но даже в начальной школе она могла изобразить все что угодно. Особенно здорово это проявлялось на физкультуре. Я ни разу не видела, чтобы Шелли бегала или делала какие-то сложные упражнения. Вместо этого она разыгрывала целый спектакль, убеждая учителя, что непременно умрет, если он заставит ее подтягиваться.
И это срабатывало. Каждый год! Она всегда получала полное освобождение от всего, что требовало хоть малейшего напряжения мышц. Она даже никогда не ставила свой стул на парту в конце учебного дня. Единственными мышцами в ее организме, работавшими без остановки, были те, что помогают говорить. Она могла бы выиграть Олимпиаду по болтовне.
Но меня бесило не ее освобождение от физкультуры — кому в команде нужна такая? Меня бесило то, что дело было не в астме, слабых ногах и прочем. Все дело было в ее волосах. Они были невероятно густыми и длинными, и Шелли сооружала из них немыслимые прически. А когда она распускала волосы, возникало ощущение, что ее накрывает сверкающее кудрявое одеяло, и снаружи оставался нос.
Я старалась не обращать на Шелли Сталле никакого внимания, что отлично у меня получалось до середины пятого класса, когда я увидела... Они с Брайсом держались за руки.
С моим Брайсом. Тем самым, который так смутился, взяв меня за руку за несколько дней до второго класса. Тем самым стеснительным парнем, который до сих пор не решается сказать мне больше пары слов.
Тем самым, кто по-прежнему должен мне мой первый поцелуй.
Как могла Шелли вложить свою руку в его? Эта лохматая принцесска не имеет на это никакого нрава!
Брайс время от времени оглядывался, когда они ходили вместе, и смотрел на меня. Сперва я подумала, что это он так извиняется. Но потом на меня снизошло озарение — он просит о помощи. Ну конечно же! Шелли же такая милая и красивая, что ее просто нельзя бросить. Представляю, как Брайс страдал! Нет, парень просто не в состоянии красиво расстаться с девушкой. Это работа для другой девушки.