Чёрт, как же хотелось посмотреть на него. Увидеть его. Гермиона представила полураздетого блондина в темноте слизеринской спальни. В этой фантазии он сидел в мягком кресле, а растрепанные волосы падали ему на покрытое испариной лицо. Капельки пота стекали по напряжённой шее, старательно обводя каждый сантиметр его тела, устремляясь к точке крайнего напряжения. Она спускалась своим взглядом всё ниже по узкой талии, по мышцам упругого пресса, касаясь их кончиком носа. Его руки влажными рывками опустились бы вслед за ней, пока не сжались бы в кулак, обхватывая такой же, как и его хозяин, изящный член.
О, великий Годрик, ударь её чем-нибудь.
Невероятно! Просто сумасшедшая девчонка!
Гермиона даже не сдержала разочарованного вздоха, когда он вдруг остановился под последние аккорды песни. Если от танца можно было получить оргазм, то именно так она это и назовёт. Она словно завороженная наблюдала, как его рука поднимается и медленно заправляет за ухо выбившуюся прядь. Её грудь часто вздымалась, толкаясь куда-то ему навстречу, но она боялась даже пошевелиться. Он всё ещё придерживал её за талию, хотя это было вовсе не обязательно, но к чёрту всё. Ни один мускул не дрогнул на его спокойном лице, когда его обжигающие пальцы продолжили неторопливый путь от уха до подбородка, слегка приподнимая его. Он изучал взглядом её губы, слегка поглаживая костяшками нежную кожу под ними.
Останови же. Прекрати так открыто издеваться. Возьми моё пламя и сжалься.
Сделай хоть что-нибудь.
Настойчивое покашливание Невилла хоть и не сразу, но вырвало этих двоих из каменного ступора. Гермиона пришла в себя с большой неохотой, часто заморгала, будто никак не могла привыкнуть к яркому свету, а Малфой, с присущей сдержанностью, спрятав руки в карманы, наклонился к её уху и прошептал:
— Я буду в Башне старост, Грейнджер, — он коснулся губами её уха, будто бы его пламенного шёпота не хватало, чтобы окончательно вытряхнуть из неё последние кусочки разума.
И ушёл.
Комментарий к 9
* Имеется в виду саундтрек к фильму “Грязные танцы” 1987 года (оооочень популярному в те годы)
Bill Medley, Jennifer Warnes - (I’ve Had) The Time of My Life. Советую посмотреть фильм или послушать песню.
========== 10 ==========
Знаешь, на вкус он такой же, как ты,
Только слаще.(с)
Fall Out Boy — Thnx fr th mmrs
Конец был близок, а она была близка к концу.
Чего-то не хватало и чего-то было слишком много.
Единственным источником света в тёмной комнате служила одинокая свеча на письменном столе у окна. У сгоревших поленьев в камине померкли огненные жилы, забирая последнее тепло и придавая помещению отрешённую холодность и запустение. Гермиона нервничала, теребя пальцами полы свитера, когда, пересиливая себя, решилась сюда войти, что даже забыла от волнения пароль, а на пороге стыдливо зарделась, после того, как профессор Уорлок с портрета спросил, «что делает мисс в Башне старост в столь позднее время». Раскрасневшаяся как закатное небо, студентка ответила что-то бессвязное и, услышав знакомый щелчок, торопливо поднялась в гостиную, беспокоенно обернувшись несколько раз на плотно захлопнувшуюся дверь.
Она чувствовала себя полной идиоткой, потому что башня пустовала, встречая её неприветливой темнотой и тишиной. Гермиона даже успела обрадоваться такому повороту событий, ведь адекватного объяснения своему поведению она дать не могла. Какого драккла она вообще притащилась сюда за минуту до отбоя? Глупо было предполагать, что кто-то мог быть здесь в это время. Над ней в очередной раз подшутили, а она в очередной раз повелась. Закономерность, ставшая аксиомой. Столько лет бок о бок со Слизерином, а она так ничему и не научилась.
Сказать, что их репетиция с Невиллом после всего, что устроил Малфой, не пошла — ничего не сказать. Они что-то мямлили друг другу, неуверенно переступали по паркету, наступая с завидной регулярностью на свои же ноги и уперев глаза в пол. Гадёныш разрушил всю их партнёрскую связь, так тщательно выстраивавшуюся всю последнюю неделю, всего лишь одним танцем. Зерно сомнения прорастало с убийственной быстротой, и уже ни один из новоиспечённых танцоров не был уверен, стоит ли доводить начатое дело до конца.
Всё было не то. Не тот рост. Не те волосы. Не те сильные руки, дающие импульсы телу. Не то внимательное лицо. Всё было неправильно.
Гермиона не ведала, каких сил стоило Малфою то деланное равнодушие, которое он по капле выдавливал из себя. И хотя кривая поддержка Невилла ковырнула в нём маленький кусочек веселья смешанный с самодовольством, всё остальное он едва ли мог назвать забавным. Громко подпевающая отвратительной магловской композиции, Грейнджер танцевала на каблуках в своих вызывающих джинсах. Она что, хотела чтобы её мысленно трахали все эти перезрелые старшеклассники? Изящные ноги, практически голые, если учесть, что тот кусок ткани, который она называла джинсами, подчёркивал каждую грёбаную линию её тела, уверенно переступали на тонких шпильках, заставляя просто коченеть его мужественность на глазах. Он бы хотел усадить её на стол, схватив за бёдра, чтобы высоко поднять тонкую щиколотку и расстегнуть тонкий ремешок, плотно обвивающий её ногу прямо над выступающей косточкой. Он бы раздевал её медленно. Мучительно медленно. Чтобы она извивалась и мокла от желания. Чтобы больше никогда не смела встать в пару с этой шваброй — Долгопупсом, который не мог удержать в руках маленькую и тощую Грейнджер. Гриффиндорский придурь.
Жаркие сцены разворачивались у него в голове, пока он делал те несколько шагов до граммофона. Что же, если ей так нравится эта магловская рвота, которую они называют музыкой, он не станет ничего менять. Пускай знает, что ему наплевать. Его мастерство не задушит какая-то примитивная песня, ритм которой, как бы ему не хотелось признавать, был довольно не плох. Он станцует и в тишине, если потребуется. Он херов мастер, будь проклята вся эта выпендрёжная аристократичная чушь. Неужели она думает, что ему всё это нужно? Симпатичная мордашка, чистокровное происхождение и горы денег в хранилищах Гринготтса. Хах. Он бы справился и без всей этой мишуры для узколобых даунов.
Гермиона ещё с минуту постояла в пустой гостиной, ожидая непонятно чего, всматриваясь в слабые очертания предметов обстановки, и заглушая чеканный голосок где-то в задней части мозга, шепчущий, что она редкостная кретинка. Сделав шаг назад она всё-таки зачем-то прошептала: «Малфой?».
Сердце стукнулось в рёбра, изливаясь кровью от ужаса, когда высокая тень со стороны дивана расползлась по стене, подрагивая от пламени свечи. На какую-то жалкую секунду её снова бросило в пучину прошлогодних событий, где за каждым углом мерещились убийцы, предатели и жуткие чудовища. Но серебряные волосы, в прядках которых отражался слабый свет, выдавали своего обладателя. И от этого не становилось спокойнее. Гермиона почти не видела его лица, но глаза прекрасно улавливали движения тёмного силуэта. Малфой ступал бесшумно, практически крался, грациозно приближаясь вполне осязаемой тенью, заставляя почувствовать себя загнанной дичью.
Он подошёл почти вплотную и стал медленно обходить её со спины, едва прикасаясь своим телом, посылая мелкую, колючую дрожь по хребту. Гермиона закрыла глаза и приоткрыла рот, чтобы было хоть немного легче дышать, пока он пальцами подцеплял лямку на её плече и, нарочито неторопливо высвобождая её руку, снял сумку и отбросил её на ближайшее кресло.
— Думаешь, можно так поступать со мной, Грейнджер? — прошептал он, аккуратно сбрасывая с плеча её хвост.
Он уже во второй раз за день заправил за ухо непослушную прядь. Гермиона не понимала, что Малфой имел в виду, её глаза нехотя открылись, пока мыслительные процессы лениво пережёвывали содержимое своих нейронов, фокусируясь только на самых элементарных потребностях: дышать, держаться на ногах, ещё раз дышать и хоть что-нибудь видеть.
— Я задал вопрос.
Пошёл к чёрту.
— Но, я не… — он не дал договорить, приложив указательный палец к её губам и едва заметно покачав головой. Малфой аккуратно обвёл подушечками контур её рта, пытаясь заглянуть в невидящие глаза.