Хохочущий во всё горло, мистер Поттер стянул с прикроватной тумбочки маленькое белоснежное полотенце и приложил краешек к испачканной скуле, содрогаясь от накатывающего волнами смеха. Он вытер краску, закусывая улыбку зубами и, стараясь не обращать внимание на посуровевшую в момент подругу, изо всех сил строящую из себя разобиженную даму.
— Ты мне больше не друг, Гарри Поттер.
— Подожди, здесь ещё немного осталось, — он наклонился и приложил чуть больше усилий, чтобы убрать последнее красное пятнышко.
— Вот закончишь и можешь забыть про то, что я обещала помочь тебе на контрольной по трансфигурации.
— Если бы не я, Гермиона, ты бы так до самого бала и ходила, а учитывая наш проигрыш, смотрелось бы это крайне вызывающе, ты не находишь?
Они замерли на секунду и громко расхохотались на всё Больничное крыло. Даже боль в груди не могла помешать этому моменту, не хватало только басовитого смеха Рона в этом оркестре беспричинного веселья.
Стук быстрых шагов и нарочито громко открытая дверь заставили друзей замолчать и одновременно обернуться в сторону входа. Какой-то крошечный миг и прямо напротив постели Гермионы во всей своей леденящей душу красе стоит Малфой.
Малфой?!
Его влажные волосы, слегка потемневшие от воды, были убраны назад, но несколько прядей всё равно падали на лицо, касаясь кожи острыми кончиками. Из формы ловца на нём остались лишь белые брюки, перепачканные грязью, высокие коричневые споги и зелёная футболка с номером девять. Тёмные брови сведены на переносице, губы кривятся, словно от отвращения, а широкая грудь быстро вздымается от дыхания. Он смотрит сначала на Гарри, но, не найдя в нём ничего интересного, переводит взгляд на новоиспечённую пациентку, лежащую на своей койке, мягко говоря, в не слишком целомудренном виде. С задранной рубашкой и практически разведёнными ногами она могла бы выглядеть даже сексуально, если бы не огромный гипс на всё левое бедро, грозившийся с минуты на минуту залиться багровой краской. Как только серые глаза зацепились за эту деталь, его лицо моментально смягчилось, а грудь перестала так часто вздыматься. Он бы с удовольствием думал сейчас о ногах Грейнджер, но ни одной грязной мысли так и не всплыло в голове.
Гарри уловил это неприкрытое разглядывание Малфоя и спешно накрыл ноги Гермионы одеялом, подтягивая его до самого горла.
И чего это она развалилась в таком виде перед своим шрамоголовым дружком? Вместе оценивали масштаб разрушений? Мысль о том, что очкарик лапал её ноги, а она, вероятнее всего, была этому несказанно рада, вытащила злую усмешку обратно, искажая красивое лицо гримасой.
Не успела в себя прийти, а уже раздвинула ноги перед героическим мальчиком. Какого хера ему вообще можно смотреть на неё такую? Воспоминание о том, как он сам два дня назад трахал грязнокровку пальцами, а она шептала его имя, так не вовремя отравило серое вещество, что кровь пустилась к низу живота бешеным фонтаном.
— На что ты пялишься, Малфой? — приподняв одну бровь спросил Поттер и отбросил на тумбочку маленькое полотенце, которым протирал подруге лицо.
На то, что ещё два дня назад было моим, слепой недоносок.
— Я тебя, блять, по всему замку ищу, — прошипел слизеринец, сжимая руки в кулаки.
Два ебаната.
— Что за выражения, мистер Малфой? — вскликнула мадам Помфри, широкими шагами рассекая комнату с подносом в руках. — О, я вижу, Вы уже пришли в себя, мисс Грейнджер.
Медсестра остановилась возле койки Гермионы и поставила поднос с зельями и клубком бинтов на тумбочку.
— Мистер Поттер, Вы позволите?
Гарри сначала удивлённо поозирался по сторонам, но, быстро сообразив, чего от него хотят, поднялся со стула и нехотя подошёл к Малфою, складывая руки на груди.
— В чём дело?
— Трюк и МакГонагалл устраивают разнос из-за сегодняшней игры и, представь себе, мне пришлось отдуваться за нас обоих, выслушивая всю эту херню, — не повышая голоса, сквозь зубы проговорил Драко и мельком заглянул за спину Поттеру.
— Да? А я-то здесь при чём? Думается мне, это твой загонщик-идиот запустил в мою подругу бладжером.
Осталось только топнуть ножкой, принц очкастого королевства.
— А мне думается, что никто из твоей хвалёной команды даже не попытался её защитить. Что? От правды очки потрескались?
— Хочешь поспорить об этом прямо сейчас? — пропуская колкость и почти рыча, нахмурился Поттер.
— Нет, хочу, чтобы ты пошёл к Трюк и объяснил, какого хера на Гриффиндоре все решили, что в квиддич играют на обездвиженных мётлах.
— Мистер Поттер и мистер Малфой, прошу, покиньте палаты, мисс Грейнджер становится хуже, — мадам Помфри что-то колдовала над своим подносом с медицинскими принадлежностями, но своими словами не только не побудила к действию, но и встревожила и без того заведённых ловцов.
Поттер отвернулся и Драко выглянул из-за него, уловив бледное лицо Гермионы, голова которой была безвольно откинута на подушку, а по пострадавшему бедру, которое снова не закрывало одеяло, расползалось ярко-красное пятно.
Они с Поттером дёрнулись, как два идиота, но все героические порывы быстро остановила суровая медсестра, уже не пытающаяся достучаться до них вежливо. Мимо пробежала пара помощников, тут же загородившая девушку своими белыми одеяниями.
— Мистер Поттер, я просила Вас зайти попозже, ведь мисс Грейнджер ещё слишком слаба, но Вы меня не послушали и нарушили её покой и, как бы я к вам хорошо не относилась, мне придётся пойти на грубость и, очевидно, выгнать Вас силой!
— Шагай, Поттер, — зло бросил ему Малфой и потянул мальчика-которому-правила-не-писаны за рукав мокрой водолазки. — Шевелись говорю, пока за нами стражей Хогвартса не выслали, идиот.
Они кубарем вывалились из Больничного крыла под стенания мадам Помфри. Массивная дверь со звоном захлопнулась, ясно давая понять, что в ближайшее время им обоим лучше не возвращаться в палаты.
— И чего тебе на месте не сидится, Поттер? — вышагивая по коридору, злился Малфой. — Видишь, до чего доводит твоя лезущая во все щели вселенская озабоченность? Хочешь, чтобы она без ноги нахер осталась? Решил довести дело дауна-Гойла до конца?
— Она моя лучшая подруга, — гордо вздёрнув подбородок ответил Гарри, поравнявшись с гадким блондином. — Хотя, откуда тебе знать, что это такое.
— Вот только не надо этого высокоморального скулежа, — скривился Драко. — Головой просто иногда думать надо, а не тем местом, которое ты усаживаешь на метлу.
— А тебе какая разница?
Хороший вопрос. Очень хороший вопрос, Поттер.
***
Гермиона проснулась только на следующий день. Сделав глубокий, просто невероятно объемный вдох, она открыла глаза, чувствуя, как затёкшее тело требует подтянуться. На стуле рядом с постелью дремал Рон, закутавшись в гриффиндорский плед и тихонько посапывая. Белый свет пробивался в окно, но она смутно представляла, который сейчас час и вообще день недели. Было бы неплохо, проснуться к окончанию бала.
Нога болела, обстановка была всё той же, только к прикроватной тумбочке прибавилась ещё одна, потому что места катастрофически не хватало, чтобы уместить всё то количество открыток, подарков и цветов, которые ей присылали однокурсники. Конфеты, рисунки, карточки с пожеланиями и две книги, корешки которых смотрели в другую сторону, всё это напоминало небольшой алтарь для пожертвований. Среди всего это яркого, разноцветного безобразия сияющем пятном выделялся букет пышных белоснежных цветов. Ярко-зеленые стебли с листьями опускались в прозрачную вазу стройными рядами, бутоны напоминали пионы, но тонкие лепестки, словно вырезанные из прозрачного шёлка, оказались слишком маленькими, чтобы можно было однозначно определить название.
Сдержанность и несомненный вкус цветочной композиции придавали подарку слишком личный оттенок. Почти интимный. Он очень отличался от тех скромных букетиков садовых роз, тюльпанов и ромашек, раскинувшихся маленьким садом на тумбочке. К каждому свёртку прилагалась маленькая записка с именем отправителя, но эти белоснежные цветы пушистым облаком стояли в своей вазе без каких-либо опознавательных признаков. Подвязанные шёлковой лентой, они вполне могли подойти на роль букета невесты.