Спасибо, что одетая.
Девушка чмокнула в щёку Джинни, обняла Гарри и вышла сразу вслед за Малфоем, который с ней даже не удосужился поздороваться. Вот и хвалёные благородные манеры. Видимо, имеют срок годности.
Каких-то пару минут, и они бы не встретились в прихожей дома Поттеров, разминулись бы и забыли друг о друге, как о страшном сне.
Статный блондин почему-то остановился на подъездной дорожке и замер, будто изваяние. Он медлил с трансгрессией, чувствуя за своей спиной шаги стройных ног в обтягивающей ткани. Гермиона подошла к белой машине и открыла пассажирскую дверь, забрасывая в салон сумку. Она заметила стоявшего посреди двора слизеринца и невольно залюбовалась им. За семь лет он стал мужественнее, старше, даже его голос был ниже с лёгкой хрипотцой и этим французским акцентом, кружащим голову. Волосы не потеряли и капли благородного серебра в своём цвете, современная стрижка — на висках покороче по центру чуть длиннее и небрежная отросшая чёлка на бок, слегка прикрывающая высокий лоб. След его парфюма витал на подъездной дорожке и, если сделать вдох поглубже, он пролезет в легкие и отравит разум. В полной тишине пустынной улицы звякнули ключи, и дрожащий голос зачем-то спросил:
— Тебя подвезти?
Идиотизм. Глупость. Отчаянная попытка заговорить и быть услышанной. И на какой ответ ты рассчитываешь?
Малфой нарочито медленно повернул голову и его губы скривились в усмешке.
— Ты издеваешься?
Удовлетворилась? Садись в машину и уезжай подальше.
— Я предлагаю подвезти тебя.
Предложи ему крысиного яда.
— Грейнджер, ты забыла, что такое волшебная палочка? Зачем мне куда-то ехать в этой железке, если я могу трансгрессировать в любое место за две секунды?
— Так бы сразу и сказал, что боишься.
Он зачем-то сделал несколько шагов и остановился прямо возле автомобиля. Всё было совсем как в школе. Его пытались взять на слабо, а он вёлся как слабохарактерный дурак. Всё доказывал что-то. Да и кому? Невежественной дурочке Грейнджер?
Бросай это дело, Малфой, тебе не восемнадцать лет. И нет здесь всего слизеринского факультета, жадно заглядывающего в твоё лицо и требующего шоу. Ты уже давно перестал давать представления.
— Я рассуждаю логически. Ты вроде бы тоже когда-то так делала, на сколько я помню, — пытается язвить, но выходит паршиво.
Гермиона обошла автомобиль и встала возле места водителя, сложив локти на крыше и облокотившись телом на кузов.
— Ты что, растаешь, если сядешь в машину? Посыплется хрустальная пыль с твоего благородного лица и ты потеряешь былое величие? — это было дерзко. Смело и опасно.
Скоро принц женится и станет королём, его эго возрастёт до самой Астрономической башни Хогвартса и это, кажется, последняя возможность его поддеть. Надоело это каменное лицо. Надоел безупречный вид и ленивая вальяжность. Гермионе хотелось подцепить его, как когда-то в коридорах Хогвартса. Вмазать кулаком в нос, как на третьем курсе, чтобы сбежал как трус, а не прожигал ледяным взглядом насквозь, плавя внутренности и выдирая позвоночник.
— Не охота мять костюм, — легкая ухмылка на чётко очерченных губах и ладонь, смахнувшая несуществующие пылинки с плеча.
— Тогда проваливай, — водительская дверь легко открылась, впуская в салон ночной воздух.
Почему с ним всегда так трудно? Почему ты не сказала это в Башне старост семь лет назад? Так легко послать кого-то. Так легко, когда точно знаешь, что он никуда не уйдет. И хочешь этого больше всего на свете.
— Ты охренела, Грейнджер?
А что, не заметно?
— Ты едешь или нет? — какой-то уставший выдох. Пора заканчивать. Пора уезжать. С ним или без. Пусть всё решится в эту секунду и перестанет мучить год за годом.
Мерлин, зачем ты ещё его и уговаривать взялась? Приключений в жизни мало?
Малфой скрипнул зубами и резко дёрнул ручку пассажирской двери на себя, демонстративно сел в машину и закрыл за собой с таким хлопком, что обшивка старого «форда» затрещала по швам.
За каким чёртом он это сделал? Вообще, есть ли смысл спрашивать?
Здесь всё пахло ей. Всё просто кричало, разрывая нахер барабанные перепонки о том, кто хозяйка этого магловского изобретения. Значок старосты школы налеплен на какой-то ящик прямо перед ним, книги вразнобой валяются на заднем сидении, мантия наброшена на водительское кресло, Золотое Трио времён выпуска смотрит на Малфоя с обычной цветной фотографии, прицепленной на приборную панель. Она была везде, её было больше, чем когда-либо. Грейнджер уселась за руль, машина слегка качнулась от резкого движения, и ключ повернулся в замке. Мотор послушно зарычал, и Драко вцепился в какую-то перекладину на своей двери, вжимаясь в неудобное сидение. Его длинные ноги упирались в тот самый ящик перед ним, и он чувствовал себя крайне глупо.
Гермиона заметила в какой странной позе сидит Малфой и тихонько хихикнула. Можно было поиздеваться над ним и прокатить прямо в таком положении, но она не стала злорадствовать, хоть и очень хотелось. Девушка наклонилась к противоположной двери, почти навалившись телом на его колени и дёрнула маленький рычаг на сидении. Кресло моментально отодвинулось назад, длинные ноги в строгих брюках выпрямились, а Малфой охнул от неожиданности. Она почти лежала на его коленях, сверкая глазами в полутьме, он чувствовал её тепло сквозь одежду. Захотелось провести пальцами по коротким волосам, зарыться в них пальцами, лаская затылок, притянуть слегка загорелое лицо к себе и…
Гермиона закусила улыбку, пододвинулась чуть ближе, оперившись ладонью в его колено, свободной рукой она дотянулась до пластмассовой краюшки и перекинула через Малфоя ремень безопасности, защелкнув его в паз.
Медленно перебралась на свое сидение и посмотрела прямо перед собой. Если она делает так каждый раз, когда кто-то садится в машину, то это можно даже назвать чем-то… неприличным.
— Я совсем забыла! — она хлопнула ладонями по рулю и нажала какую-то кнопку на приборной панели, а потом ловко выскочила из салона и принялась ковыряться снаружи.
Глухой грохот. Треск. Щелчок. Через несколько секунд, крыша над головой куда-то исчезла, стекла на дверях опустились до упора, а рука Малфоя впилась в ручку двери ещё сильнее. Запах гриффиндорки перестал быть таким явным, а ветер тут же загулял по открытому салону, забираясь в серебряные волосы.
До ужаса довольная Грейнджер вернулась в машину, набросила на себя ремень и, дёрнув какую-то штуку между ними, вдруг резко отъехала с парковочной площадки Поттеров.
Сердце сделало кульбит и вернулось на место, пропустив целый цикл.
Под его веками она всё еще склонялась над неудобно согнутыми коленями, стоило лишь ненадолго прикрыть глаза.
Все как-то тряслось, земля под ногами двигалась и качалась, железка вибрировала и гудела, какое-то чувство непрерывного падения сворачивало живот узлом. Было похоже на полёт на метле, да только метлу Малфой мог контролировать даже во сне, а эту неведомую хрень контролировала Грейнджер, постоянно дёргая рычаг посередине и выворачивая руль.
На секунду автомобиль остановился, а потом резко сорвался и зашуршал колёсами по дороге. Потоки воздуха толкались в лобовое стекло, защищая их лица, но волосы нещадно трепетали на ветру. Грейнджер нажала какую-то кнопку и включился странный прибор, засветившийся зелёным светом. Из него заиграла музыка, Гермиона нажала на кнопку ещё несколько раз, послышались радиопомехи и, когда она нашла то, что нужно, крутанула регулятор и музыка заиграла громче, заглушая гуляющий в ушах воздух.
Они выехали на оживленную дорогу, и девушка прибавила газу. Малфой продолжал вжиматься в сидение, стараясь не выдавать абсолютно никаких эмоций. Он не любил парить так близко над землей на большой скорости, но приходилось терпеть и засовывать свой нелепый страх куда подальше. Огни ночного Лондона проносились мимо, прохожие почему-то махали им рукой, что-то говорили, но Драко их не слышал. Только ударные своего сердца и гитары в магнитоле. Так много всего, света, людей, машин, домов… Так много её рядом, так много дорог и поворотов. И он здесь не понятно зачем. То ли какой-то детский порыв, то ли уязвлённое самолюбие, то ли молчаливая зрелость толкнули его в затылок и заставили открыть эту злосчастную дверь.