— Ты ненормальный, — процедила Гермиона и снова дёрнулась, уже серьёзно намереваясь уйти. Она никак не могла понять, куда делся Блейз и эта приставучая мадам Прикер. Почему ни её, ни его до сих пор никто не ищет и даже не задаётся вопросом, куда они подевались. Ей не хотелось быть застуканной в примерочной с Малфоем в таком незавидном положении, ей не хотелось слушать весь этот бред и чувствовать, как предательское тело само тянется к нему и вожделеет его прикосновений. Нужно было заканчивать этот цирк. — Ты поступаешь гадко, задавая мне этот вопрос, когда где-то в двух шагах от нас стоит твоя будущая жена.
— А ты сводишь меня с ума, и я теряю контроль, — прорычал он ей в висок и больно сжал пальцами плечи. — Я смотреть на тебя не могу и не думать о том, чем мы занимались у тебя дома. Я должен думать о свадьбе, о гостях и о тридцати блюдах для ужина, а думаю только о тебе и твоих дурацких волосах, которые ненавижу ещё со школы. — Малфой резко скользнул рукой к её затылку, отпуская одно плечо. — Зачем ты отрезала их? Я ненавижу тебя, но, сука, почему я вообще стою здесь и говорю всё это?
Она не могла ответить. Слов не находилось даже для себя, в собственной голове, а уж ответить что-то вслух вообще не представлялось возможным. Неожиданная искренность от него давила на голову, грозясь её раздавить совсем. Он слишком внезапно открылся, и Грейнджер не была к такому готова. Наверное, они первый раз в жизни действительно говорили друг другу то, что думали. Малфой был слишком противоречивым и импульсивным, он путал все её мысли, заставлял сомневаться в себе и в собственных эмоциях. Гермиона уже сама не знала хочет оттолкнуть его или прижать поближе, стать его любовницей или перекрыть все мосты и исчезнуть, навсегда, выбросив из головы этот насмешливый благородный образ, засевший в голове и пропитывающий ядом её мозги.
— Я тоже тебя ненавижу, Малфой. Это взаимно, — вдруг совершенно чётко проговорила она, не узнавая собственный голос. — Может, на этом и расстанемся?
Это казалось здравым предложением. Правильным. Логичным и закономерным. Они ненавидели друг друга, и это чувство родилось давно. Росло вместе с ними долгие годы, кормилось от взаимных обид и унижений, подпитывалось друзьями и знакомыми, ворочалось в груди и вызывало и только отрицательные эмоции.
Слишком сильные.
Слишком острые, чтобы просто забыть и никогда не обращать внимания. Они кололи глубоко и точно.
— Я не могу, — выдохнул Малфой и в его голове слышалось отчаяние. Он несильно хлопнул ладонью прямо рядом с её головой и зажмурился. — Чёрт, не могу…
Драко спрятал своё лицо в её шее, но тут же отпрянул, услышав голоса за плотной шторой. Это был Блейз. Он болтал с подружками Астории, но, кажется, её самой в магазине не было. Малфой зачем-то накрыл Гермионе рот ладонью и замер, прислушиваясь. Она попыталась сбросить с лица эту руку, но он сжал губы и бросил на неё гневный взгляд.
— Драко сказал, что примерит один костюм, Даф, Джемма, может присоединимся к Астории в цветочном магазине? Не хочу ждать его величество целую вечность, — послышался голос Блейза совсем близко. Он говорил недовольным тоном, будто действительно раздражался медлительности друга. — Здесь всё равно нечего купить.
— А он нас не потеряет? — спросил кто-то из девушек.
— Я его предупрежу, идите.
Через несколько секунд зазвенел дверной колокольчик и стало совсем тихо. Штора слегка зашевелилась, и парочка в примерочной вжалась в стену.
— Давайте быстрее, я не могу вас вечно прикрывать, — очень тихо сказал Забини и прокашлялся. — Я буду на улице.
Колокольчик зазвенел снова и Малфой наконец-таки убрал свою ладонь, зажимающую чужой рот.
— Прости, Грейнджер, — быстро бросил он и прижался губами к губам.
Он целовал её быстро, отрывисто, наслаждаясь каждым движением, каждым прикосновением влажного языка в своём рту. Драко зарылся пальцами в её волосы, чувствуя, как дрожащие пальцы вцепляются в его талию и мнут рубашку, дёргая ткань на себя. Мозги плавились, и он ничего не мог с собой поделать. Не мог видеть её такой очаровательной и разгорячённой в белом платье, прижатой к стене. Её попытки вырваться и нагрубить только разжигали в нём огонь, заставляя сердечный ритм заходиться чечёткой. Как бы ему не хотелось отворачиваться, отнекиваться и сопротивляться, он не мог не признать, что был просто одержим ею.
Давно. Почти постоянно.
Мысль ударила куда-то в плечо, и гематома растеклась по спине, забираясь под хребет и скользя между позвонками. Туман рассеивался под светом фар, словно отступающая от больного амнезия. Никакая окклюменция не поможет. Призрачные барьеры не спасут, они сыплются под ласковыми прикосновениями и мнутся, будто старый пергамент.
Может, он мог отрицать это в юности, гнать от себя наваждение, прикрываясь похотью и дурным характером.
Жил с этим чувством, замораживал его изнутри, но бережно хранил, хоть и пытался постоянно забыть о том, что оно существует. Где-то там.
Но, Дьявол, оно есть и причиняет много боли, просыпаясь и ворочась в груди, а Малфой не знал способов вытащить это из себя.
Не мог сопротивляться и выпутаться из клубка.
Он вдруг вздрогнул и оставил последний влажный поцелуй на её губах и, сжав руки в кулаки, дёрнулся из примерочной, но ловкие пальцы сцепились на его запястье, и в спину ударилось тихое и оглушающее: «Драко…».
— Чёрт, — шепнул он, и схватив Гермиону за подбородок, быстро прикоснулся к её губам и отпрянул.
Он задернул штору. Поправил пиджак и пропустив воздух через лёгкие рванул к двери.
Колокольчик нервно звякнул и замолк.
***
Заходящее солнце ударяло в глаза, и Гермиона спрятала лицо ладонью. Блейз ждал её на скамеечке возле магазина и пытался прочесть чужие эмоции, не вставая с места. Его подруга выглядела слегка помятой и растерянной, она не сразу заметила его, немного озиралась по сторонам и, выхватив в тени знакомый образ, сделала несколько тяжёлых шагов в кожаных ботинках.
— Всё нормально? — осторожно спросил он, когда Грейнджер подошла поближе.
— Вроде бы.
— Вы, конечно, нашли место, — начал тараторить Блейз. — У всех на виду, под носом у Астории и её сестры, да вы чокнутые оба. Вам просто несказанно повезло, что я оказался рядом и смог их заболтать. Тебе нужно молиться, чтобы…
— Забини.
— … чтобы она ничего не заподозрила, понимаешь? Мне придётся ещё и перед ним оправдываться, он уже пригласил меня в Мэнор «выпить и поболтать», ох, знаю я его разговоры, ничем хорошим это не закончится, поверь мне, Грейнджер…
— Блейз!
— Вы ходите по краю, а теперь ещё и меня впутали, он с меня три шкуры спустит, только потому что я в курсе этих ваших интрижек, а если, не дай Мерлин…
— Да замолчи ты наконец! — рявкнула Гермиона и шумно задышала. Она потёрла лицо ладонями и начала ходить взад-вперед, крутиться на месте и цепляться за свою одежду. Она нервничала и пинала камень, бормоча что-то себе под нос, прерывая любые попытки Забини заговорить твёрдыми взмахами руки.
Но когда её пальцы резким движением пропустили через себя пышные волосы и сжали голову, Грейнджер вдруг остановилась и севшим голосом произнесла:
— Чёрт, я, кажется, его люблю.
========== 16 ==========
Комментарий к 16
В этой главе совсем нет Малфоя, но это компенсируется сполна в следующей.
От него пахло цветочными духами Джинни и детским питанием, от неё — табачным дымом и вишнёвой жевательной резинкой. Его сердце билось размеренно, её — колотилось рвано и задушено, будто судорожно сжимающийся кулак со сломанными пальцами. Его плечо было твёрдым и тёплым, а чёрные отросшие волосы щекотали ей ухо. Он был таким родным, таким незаменимым, что Гермиона уже в десятый раз отчаянно сокрушалась где-то внутри себя, почему не влюбилась в кого-то вроде Гарри. В кого-то доброго, надёжного и улыбающегося.