— И твой отец так и не сделал предложение?
— Нет. Не успел. Зато мама не увидела цветы, — снова довольно улыбнулась она.
Слава не разделял её радость полностью.
— Главное, что никто не пострадал, — покачал он головой. Сава и представить не мог, когда делал магические пасы руками, что вызовет демона, и она устроит пожар и потоп. Хорошо хоть не стихийное бедствие. — Но все видели, что это ты.
— Поэтому мы и убежали.
— А твоему отцу придётся заплатить за ущерб.
— Ты плохо знаешь моего отца. Он выкрутится. Ещё докажет, что мы пострадавшая сторона. И, может, вели себя неразумно, но зато проверили их противопожарную сигнализацию. И вообще, гриль стоял слишком близко к шторам. Охрана сработала не слажено — была паника. В общем, им есть над чем работать. К тому же вряд ли владельцы яхт-клуба захотят портить отношения с Алексом Астаховым.
— Бедная беременная девочка, — вздохнул Савелий.
— Это ты о его мартышке? — фыркнула Эва. — Ой, вот увидишь, ей это будет только на руку. Если она симулировала беременность, наверняка скажет, что у неё случился выкидыш. И отец ещё будет с бедняжки пылинки сдувать, дарить что-нибудь блестящее из магазина и заглаживать свою вину. А потом начнётся новый акт пьесы «Сватовство гусара».
— А если она правда беременна? Хоть и неважно от кого.
— Она не такая дура, Сава. Просто хотела опередить конкуренток и избавиться от остальных обезьянок.
— А тест?
— Господи, до чего вы мужик наивные. Укол гормона — и ей никакого вреда и тест положительный. Вот проткнутые презервативы — это миф. Даже бред, это тебе любой врач скажет. А лекарства — это наука.
— Кажется, мы второй раз говорим про медицину.
— Да, когда-то я хотела поступать в медицинский. Но в итоге выбрала журналистику. Но к нам в редакцию журнала каждую неделю приходит какой-нибудь врач. Всё, что он нам рассказывает интересненького, мы публикуем в медицинской рубрике. А вопросы, как ты сам видишь, мы задаём непростые. Куда мы едем?
Сава как раз хотел спросить: ты журналист? Но, кажется, это было очевидно.
— Не знаю, — оглянулся он на полупустой улице, по которой они неслись. — Думал отвезти тебя домой.
— А ты чем собирался заниматься вечером?
— Посмотреть квартиру. Может две. Выбрать и сразу перевезти из гостиницы вещи.
— Как твоя девушка, разве я не должна поехать с тобой? А если мне не понравится твоя квартира? — возмутилась она.
Сава улыбнулся.
— Не вижу причин со мной не поехать. Только… — он протянул ей влажные салфетки и показал на зеркало.
Сава бы соврал, если сказал, что не ждал этого вопроса.
Не важно где, не имеет значения, когда, но он бы всё равно прозвучал.
— А твои родители? — комкая использованные салфетки и разглядывая себя в зеркало заднего вида, спросила Эвита. — Кто они? Чем занимаются?
— Мы десять лет не общаемся, — тяжело вздохнул Сава. — Но, думаю, в их жизни не многое изменилось за это время. Они живут в Сан-Франциско. Занимаются семейным бизнесом. Мой отец из династии, что называют «старыми деньгами».
— О, так ты из тех самых Демидовых, что разбогатели ещё при Петре Первом.
— Сложно сказать. С одной стороны, да. Далёкие предки отца были из той ветви Демидовых, ради которой герцог тосканский даже ввёл титул «князь Сан-Донато». Один из Демидовых, Анатоль, купил поместье Сан-Донато, а герцог даровал ему титул, чтобы он мог жениться на племяннице Наполеона, Матильде Бонапарт без ущерба для статуса принцессы. К слову сказать, зря. Бесприданница, чью честь спас Демидов, купив у её отца, короля Вестфалии, за миллион франков скромную коллекцию драгоценностей, что не стоила и четверти этих денег, потому что выходить замуж без приданого было неприлично, через пару лет сбежала от мужа в Париж с любовником, прихватив эту саму коллекцию.
— Вау! — восхищённо выдохнула Эвита. — Какая история!
Сава скромно пожал плечами.
— К сожалению, всё, чего отцу удалось добиться за время работы в России, так это законного использования герба и девиза, так как официально считается, что у первого князя Сан-Донато не было прямых наследников, только четыре дочери, — он открыл бумажник, пока они застряли в пробке, и показал на вставленную в окошко картонку, на которую, был уверен, Эвита не обратила внимания, подумав, что это о компании, что выпускает бумажники. Как думали все. «ACTA NON VERBA» — гласила надпись под ярким красным гербом.
Судя по реакции Кис-Кис, так оно и было. Хотя Сава был уверен, что она наводила о нём справки и содержимое бумажника перетрясла. Возможно, даже знает куда больше, чем говорит. Тем более, она журналист.