Но в годы советской власти особняк, конечно, разграбили. Как и все другие особняки, пытаясь пристроить под нужды молодого советского государства — сделать из него то ли пионерский лагерь, то ли больницу для душевнобольных. Но потом вождь всех времён и народов отдал Абамелек своему американскому любимчику, который поднимал для него нефтяную промышленность. Дядька так обогатился в СССР, что до сих пор входит в списки долларовых миллиардеров. И особняк он тогда отреставрировал для себя, восстановив его историческую аутентичность. Навёз гобеленов тех брюссельских, шкафов, зеркал, столов-бобиков, в форме фасолин, в общем, Павловский дворец отдыхает. И… сбежал. Потому как Россия вам не Америка, власть переменилась. А особняк опять оказался в руках потомков Горчакова (история умалчивает как) со всем его богатым содержимым и прошлым.
Облепившись паутиной, как куколка шелкопряда, и отплёвываясь, я дважды пыталась пролезть сквозь заросли бесконтрольно разросшейся черёмухи, разыскивая дыру. А она оказалась аккуратненько прикрыта фанеркой, словно ей каждый день пользовались. И полынь в мой рост стояла только снаружи забора. Внутри периметра, подозреваю перед показом потенциальному покупателю, сорняки выдрали.
Пахло скошенной травой. Истошно пели сверчки: тёплыми летними вечерами у них был брачный сезон. За недолгие полтора месяца сверчковой жизни нужно было всё успеть: найти, то есть призвать даму сердца, сыграть худо-бедно свадебку, отложить личинки и с чувством полного удовлетворения отбыть в иной сверчковый мир.
Размышляя об судьбах стрекочущих насекомых, я смотрела на тёмные окна зловещей огромной домины и грешным делом думала: а не вернуться ли сюда днём.
Навещать дом с привидениями ночью одной… ну такое.
Но мой личный девиз: безумие и отвага. Да и в привидения я не верю. Поэтому я даже не стала искать ключ, который, как сказала Рина, должен быть под козырьком навеса.
Я сразу бесстрашно дёрнула неприметную дверь и… она открылась, даже не скрипнув.
Глава 46
Узкий коридор и кромешная темнота.
Примерно такими были мои первые впечатления о доме.
Запах сырости и старости. Холодная липкость стены, скользя рукой по которой, я медленно, но упрямо шла вперёд.
Если верить плану, коридор должен быть коротким, потом разные подсобные помещения, кладовки и кухня. А потом уже богатые столовые, нарядные гостиные и парадные лестницы.
Но либо я не с той стороны пялилась в план. Либо как всегда перепутала право-лево и не туда свернула, но лестница оказалась совсем не нарядной, а всего перечисленного и в помине не было.
— Супер, — достала я из кармана телефон, чтобы подсветить себе дорогу.
Но чем выше поднималась, тем становилось страшнее.
Вот именно сейчас (ну а когда же ещё!) в голову упрямо лезло фото с похорон.
Гроб. Белое восковое лицо юного князя, похожего на античную статую. Под чёрной вуалью сестра. Убитая горем. К тому времени они и так уже остались вдвоём. И вот она одна — последняя наследница великой семьи, утратившей даже фамилию.
Не удивительно, что она решила продать особняк, думала я, пыхтя поднимаясь по крутой лестнице и на чём свет стоит ругая архитектора, которого явно не заботила такая вещь как эргономичность ступенек.
— Правильно, а зачем? — ворчала я. — Это же лестница для прислуги. Главное её построить так, чтобы нарядные господа не встречались с чернью, а как тут будет ползать прислуга, таская тяжеленные хрустальные графины с вином и блюда с жареными перепелами, не его забота.
И дом отвечал мне взаимностью. Кряхтел, ворчал, скрипел. Стонал.
Где-то там наверху, вторя эху моих шагов, звуки раздавались тихо, но от этого казались ещё более зловещими.
— Ну слава богу! — вывалилась я в проём двери, замаскированный под оформление стены.
И вот теперь это действительно стало похоже на богатый дом, а не на средневековую крепость. Тёмные деревянные панели на стенах. Блеск латунных светильников, что выхватывал свет из окон. Я даже выключила телефон — синева позднего вечера освещала широкий коридор и двери по одной его стороне куда лучше нездорового голубого света современной техники.
Ну что тут у нас? Бесцеремонно распахивала я двери.
Игровая. Предположила, рассматривая комнату с бильярдным столом по центру.
Оружейная? О, это было уже интересней. Я покрутилась среди стеллажей со шпагами и мушкетами. Чуть, простите, не уписалась со страху, увидев в углу чучело медведя на задних лапах. Предположила, что где-то тут должен быть сейф с настоящим оружием — ну не шпагой же они закололи этого гризли, но искать не стала.