Эвита замерла. А потом выпила вино до дна.
— Я готова слушать. Ничего не упускай, — протянула пустой бокал. — И я останусь до утра.
Сава улыбнулся. Можно подумать я бы тебя отпустил.
Но вслух этого не сказал.
Глава 56
— Итак, дуэльный клуб… — подсказала Эвита.
— На самом деле он назывался «Клуб дуэлянтов», — наполнил Сава её бокал. — Уже не помню кто меня в него пригласил. Это было на первом курсе универа. Впрочем, это не важно. Главными условиями вступления в клуб были: мужской пол, дворянское происхождение и возможность заплатить взнос. И я по всем параметрам подходил.
— Вот как, — хмыкнула она. — Значит, клуб был для избранных?
— Исключительно. Но эти правила вроде как были не блажь, а исходили из регламента дуэлей, что установили ещё в те времена, когда дрались на шпагах. По замыслу европейских моралистов поединок не только позволял достойно ответить на оскорбление, но и улучшал нравы общества. Неловкие шутки, неуместные каламбуры могли закончиться фатально. Ну и драться на дуэли могли, конечно, только мужчины и только дворяне.
— И в «Клубе дуэлянтов» вы дрались?
— Конечно. И на шпагах. То есть изучали фехтовальное искусство. И на пистолетах. Именно из желания больше узнать о дуэльном оружии и возможности подержать его в руках, я, наверное, в клуб и вступил. Миссия у него была всё же историческая. Изучение правил поединков, а таких было не одно. Реконструкция знаменитых дуэлей.
— Пушкин — Дантес?
— Де Барант с Лермонтовым, Волошин с Гумилёвым, — кивнул Сава. — Кстати, предполагается, что все они состоялись на пистолетах одного дрезденского мастера, Карла Ульриха. И в отличие от предыдущего поколения пистолетов Жана Ле Пажа были не кремниевые, а капсюльные. Нарезной ствол, калибр двенадцать миллиметров. И по точности они ничуть не уступают современным. С двадцати пяти метров, десять пуль, хорошие стрелки выбивают сто очков.
— А ты хороший? — так красиво блестели в свете пламени её глаза, что Сава сглотнул.
— К сожалению, неплохой.
— И что же произошло? — нахмурилась она.
Сава тяжело вздохнул.
— В то время я был женат. И… сейчас ты снова назовёшь меня старомодным, но просится именно это слово — пылко. Пылко влюблён в свою жену.
— Не удивительно, что оно просится, после разговора о дуэльных пистолетах, — улыбнулась Эвита. — Думаю, Наше Всё, то есть Александр Сергеевич, сказал бы именно так.
Сава пожал плечами. А она прикусила губу и посмотрела на него пристально:
— Я не скажу: если не хочешь, не рассказывай.
— Не поверишь, — протянул он руку и подтянул её к себе. Обнял. — Я хочу.
— Я тебе слушаю, — уютно, удобно и словно они всегда так сидели, устроилась Эвита в его объятиях.
Глава 57
Сава упирался спиной в кровать, Эва — в его грудь.
На стенах плясали отблески огня. Над городом стояла ночь.
— Итак, я был пылко влюблён, — повторил Сава. — И как сейчас понимаю, ужасно глуп…
Он вспомнил его наглую ухмылку. Его дерзкий взгляд. Руку, что он положил на талию Киры. Как по-хозяйски её к себе прижал. И как она засмеялась, словно это была шутка.
Идиот! Какой же он был идиот!
Саве было восемнадцать, и он ведь правда тогда не понимал. А, может, просто не хотел верить…
— Уже не помню почему так получилось и с чего началась наша неприязнь, — задумчиво сказал он, — но как-то вышло, что один из старших членов клуба, он был года на три меня старше, стал ко мне задираться. Не знаю уж чем я был ему так неприятен.
— Можно мне предположить? — подняла Эва голову.
— Конечно, — поцеловал он её в висок. — Тебе можно всё.
— Ты богат, умён, талантлив. Из известной династии. У тебя мало того, что состоятельная, ещё и замечательная семья. Красавица жена… Мне продолжать или уже достаточно поводов для зависти и неприязни?
Сава плотнее сомкнул кольцо рук.
— Я ничего не знаю про твою семью и жену, но уверена это так, — добавила она.
— Наверное, ты права, — кивнул Сава. — Особенно про жену. Потому что однажды он увидел нас вместе и с тех пор прохода не давал ни мне, ни ей. Меня изводил унизительными шуточками. А когда она приходила, делал вид, словно меня нет и заигрывал с ней, волочился.
— А она?
— Ей льстило его внимание. Она ему позволяла, кокетничала, строила глазки. И смеясь, уверяла меня, что это ничего не значит. Просто ей нравится, что я ревную.
— Подозреваю, он был хорош собой?
— И всё, что к этому прилагается, — кивнул Сава.