— Я не пойду, Савушка, ни в полицию, ни в прессу, и можешь не пугать меня тем, что, если подтянут тебя, ты потянешь меня за собой, ведь я была свидетелем той дуэли. Я пойду прямиком к Александру Юрьевичу. И расскажу Астахову о нашем договоре, — гаденько улыбнулась она.
— Я тебе ничего не говорил, — Сава физически чувствовал, что бледнеет, но ничего не мог с этим сделать.
— А кого это теперь волнует, — посмотрела Кира на свой телефон, что держала в руке, так, что и без подсказок было понятно — их прошлый разговор она записала. — Ты умышленно охмурил его дочь. Втёрся в доверие, — она тяжело театрально вздохнула. — Увы, это разобьёт не только сердце Короля, это разобьёт сердце Принцессы.
— Зачем? — спросил в спину Сава, когда всё так же, покачивая бёдрами, она отправилась к выходу со двора. — Зачем это тебе?
Кира остановилась. Медленно развернулась, скрестив ноги.
— Ты должен был спросить, чего я хочу, а не «зачем».
— Мне плевать чего ты хочешь. Я хочу знать за что ты так меня ненавидишь. За то, что он умер, а я нет? За то, что его ты любила, а я был тебе нужен только ради денег? Ты их и так получила. Куда больше, чем тебе досталось бы при разводе.
— Видишь ли, милый, деньги имеют дурацкую привычку заканчиваться. А когда привыкаешь жить хорошо, это особенно неприятно. Но некоторым всё достаётся просто так, а некоторым приходится всю жизнь, как той лягушке, грести лапками, чтобы не сдохнуть. Разве этого недостаточно для ненависти?
— Делай что хочешь, — скривился Сава. Его телефон неожиданно зазвонил. Сава снова полез в карман и, не глядя, заглушил звонок. — От меня ты не получишь ни копейки, Кира.
— Это твоё окончательное решение? — скривилась она с таким видом, словно крайне в нём разочарована.
— Самое что ни есть.
— Жаль, — равнодушно пожала она плечами. — Но ты сделал свой выбор.
Кира развернулась и пошла к выходу. И Сава проводил бы её глазами, думая, что надо ехать к Астахову и всё ему рассказать немедленно Но телефон снова зазвонил.
— Кристин? — ответил он на звонок. И покачнулся, выслушав её. — Что?! Что значит, ты прилетела?.. В каком аэропорту?..
Из подъезда вышла пожилая женщина с собачкой. По её недовольному покачиванию головой, Сава понял, что слишком громко орёт. А эхо разносит его слова по всему дворовому колодцу.
— Ты ждёшь меня в аэропорту? — переспросил он тише, каждой клеточкой ощущая надвигающуюся катастрофу. — Да, конечно, я приеду. Конечно, — ответил он бесцветным голосом и побрёл к машине.
— Парень, а пакет-то? Пакет с продуктами забыл? — окликнула его женщина.
— Мне он больше не пригодится, — обернулся Сава. — Выкиньте или заберите себе.
— Случилось чтоль, чего… Да как же ж, выкиньте, — заглянула она внутрь. И Сава ещё слышал, пока шёл, как она бормотала, разговаривая сама с собой: — Всё свежее, с чеками. Поставлю в холодильник, глядишь, одумается… — и добавила: — горемычный.
Глава 69. Эвита
В кафе на окраине города, где меня высадило такси, я раньше не была.
Но я любила такие места. Шумные, похожие на американский пабы и какие-то домашние. Здесь подавали фастфуд. А из развлечений: бильярд в отдельном зале, дартс напротив бара и маленькая сцена сейчас пустая.
Мой бывший муж сидел в углу за самым дальним столиком, из-за которого хорошо просматривался вход, да и всё заведение в целом, кроме комнаты с бильярдом — пошла, можно сказать, наугад — и он поднялся мне навстречу.
— Родная, — крепко прижал к себе.
От его запаха и знакомого тепла защемило в груди. И я простояла в его объятиях чуть дольше тех пары секунд, что отводились на дежурные объятия. И позволила ему чуть больше, чем собиралась: вдохнуть запах моих волос, прижаться губами к виску, погладить по спине и даже чуть ниже.
— Господи, как же я скучал, — выдохнул он. — Детка…
В тот момент, когда рука его опустилась ниже уровня моей социальной ответственности, я его и остановила.
— Жень, — отрицательно покачала головой.
Евгений Оболенский, стройный красивый и аристократично бледный, понимающе кивнул, и пригласил меня за столик.
Заваленный какими-то бумагами, стол был похож на рабочее место клерка в конторке среднего пошиба — меня Оболенский так быстро явно не ждал.
От вида бумаг неприятно заскребло внутри.
— Готовишься к новому «делу»?
— Это моя работа, — пожал он плечами и стал убирать документы. — Тебе как обычно? Бокал белого вина, сыр, орехи?