Мы замолчали. Ин Ха ерошил волосы, расхаживая туда-обратно перед моим креслом.
- Что тогда случилось в клубе? У вас не было неприятностей? - решила я прояснить кое-что для себя.
- Спасибо, что спросила! Раньше тебя это не заботило! - язвительно бросил мне парень.
- Неправда! - выкрикнула я, стукнув сжатыми кулаками по обивке кресла, и сжалась, обхватив себя руками. Я следила за новостями - наружу инцидент не вышел, но могло быть что-то, о чём не удалось пронюхать прессе.
- Ты могла бы позвонить. Хоть раз!
- Я знала, что с вами всё в порядке!
- Мы этого не знали о тебе!
- Я же предупреждала, чтобы не искали...
Кажется, обратиться к Ин Ха за помощью было ошибкой.
Не достаточно было сказать: не ищите меня, и оборвать общение. Я причинила им боль, став нужной, а потом равнодушно покинув. Но я должна была! Благодаря этому с ними ничего не случилось! Неужели Чё Сон не понимает?! Однако, чем бы я себя не оправдывала, истина одна - я растоптала его чувства.
Пропищал сигнал домофона. Я вскинулась. Сердце моё ёкнуло и быстрее забилось. Медленно, как сомнамбула, я поднималась из кресла под напряжённое молчание застывшего Ин Ха.
Щелчок входной двери.
Сознаюсь, в момент, когда он вошёл, я прикрыла глаза, словно боясь, что сияние его великолепия меня ослепит.
Стоит в дверном проёме. Так похож на все плакаты со своим изображением, что кажется ненастоящим (запретила себе их иметь). Прекрасный и холодный. Такой, каким он был с публикой. Но не со мной.
- Чё Сон... - шепчу одними губами. Он взглянул на меня, перевёл взгляд на Ин Ха, неторопливо прошёл в центр гостиной, расположился на диване и равнодушно спросил:
- Так зачем ты меня звал?
Ин Ха дёрнулся, но сразу взял себя в руки, и беззаботно улыбаясь так, как только он один умел, переместился к приятелю, встав, опираясь на спинку дивана.
- Я думал, тебе будет приятно кое-кого увидеть.
Чё Сон поднял на меня ничего не выражающий взгляд и выдержал паузу. Я не могу пошевелиться.
- Ты ошибся.
Улыбка Ин Ха на мгновение тает за спиной товарища.
- Прости, что не угадал...
Дальше не слушаю, они обсуждают какие-то свои планы, а я стою в нелепом наряде с грязными босыми ногами, синяками и спутанными волосами и смотрю в пустоту.
Кажется, в плену у Влада не было больнее. Впервые думаю, что не имело смысла убегать, проще было покончить со всем ещё там. Неужели когда-то я была счастлива? Нет, я и сейчас могу быть счастлива. Моё счастье - это танец. Что мне ещё надо?
Прихожу в себя от щелчка входной двери. Вздрагиваю всем телом. Вижу виноватый взгляд Ин Ха искоса. Мне чудится в нём злорадство.
Падаю на колени и изо всех сил сжимаюсь, обхватив голову руками. В тесный комок спрятаться от всех, чтобы никакая боль не смогла больше ко мне достучаться. Не могу плакать, слёзы где-то так глубоко, им не выбраться наружу.
Прихожу в себя под ледяными струями воды. Мокрый до нитки Ин Ха одной рукой придерживает меня у стенки душевой, другой направляя мне в лицо струю из душа. Захлёбываюсь и сползаю в поддон, откашливаясь.
- Сейчас, - Ин Ха ставит шланг в держатель и стряхивает с рук воду, - сделаю тебе горячую ванну.
Сижу, обхватив себя руками и клацаю зубами. Слышу шум льющейся воды, передо мной - мутная стенка душевой и за ней мечущаяся расплывчатая фигура Ин Ха.
Появляется вдруг надо мной и подхватывает на руки. Ин Ха мокрый, но тёплый, дрожу всем телом, пока он не опускает меня в бурлящую, блаженно-горячую воду джакуззи. Отбиваюсь слабо, когда распутывает на мне больничную рубашку, и сразу отрубаюсь, едва голова опускается на бортик.
Меня разбудило осторожное прикосновение к щеке. Я натянула одеяло на голову, прячась от него. Но ко мне под одело пробрался бодрящий запах кофе, прогоняя сон, и пробуждая любопытство: где я нахожусь?
Высунув нос, я обнаружила себя на диване в огромной гостиной ИнХа, и его самого в отдалении в странно смущённой позе. Улыбнувшись ему, схватилась за чашку кофе, вспоминая вчерашний демарш Чё Сона... больно, а что было потом? Никогда раньше не страдала провалами памяти - часы, проведённые с Владом, врезаны в неё калёным железом, точнее, нарисованы плетью. Запрещаю себе думать о Чё Соне. Что было, то было. Если я хочу жить дальше и выжить, должна уметь терпеть.
Что это? В глаза мне бросились ярко-красные лодочки на десятисантиметровой шпильке, стоящие прямо пред моим носом на журнальном столике... О! И печенюшки! Кажется, последний раз меня кормили капельницей...