– Мне бы главное первый экзамен сдать, – делилась своими переживаниями Таня. – Следующим будет математика, там я уже справлюсь. Ты, если что, будешь мне подсказывать, как правильно написать, а то у меня с русским языком слабовато?
– Хорошо, подскажу.
Оля видела, как ее новая подруга мечтает поступить в это медучилище и с удовольствием старалась ей помочь избежать ошибок в диктанте. При этом в своем тексте она умышленно допускала грамматические опечатки, надеясь не пройти во второй тур.
Спустя день Оля стояла возле стенда и вчитывалась в списки абитуриентов, допущенных к следующему экзамену. Уже несколько минут она недоуменно всматривалась в одну строчку, где черными буквами была написана ее фамилия. Как же так? Ведь она добросовестно пересчитала все свои грамматические ошибки в тексте диктанта, и точно помнит, что их было не меньше двадцати пяти. Как же ее могли пропустить дальше? Значит, родители уже все за нее решили окончательно и бесповоротно, договорившись с директрисой училища, и не оставили ей никакого шанса? Такого коварства Оля от них не ожидала. Девочка мысленно постаралась представить себе будущее, уготованное для нее родителями. Ежедневное общение с больными пациентами, нескончаемый поток людских страданий, детские слезы, ответственность за чужие жизни. Нет, такое даже представлять себе тяжело. Конечно, мама смотрела на это по-другому. В молодости она мечтала стать врачом, но не добрала баллов при поступлении в медицинский институт и посвятила себя другой профессии. Но Оля совсем не хотела тратить свою жизнь на реализацию чужой мечты!
Погрузившись в невеселые мысли, девочка не заметила, как ноги сами привели ее домой. Ей очень хотелось с кем-нибудь поговорить, поделиться своими мыслями, чтобы хоть как-то развеять тяжесть на душе, но дома были только мама с сестрой, а уж они точно не смогут ее понять. И Оля села за стол писать письмо своей подружке, оставшейся на все летние каникулы в их далеком северном городке, который именно сейчас казался таким близким и родным. Слова легко ложились на чистый лист бумаги, и с каждой новой строчкой девочка все явственней ощущала себя снова дома, в том поселке, где жили ее школьные друзья, и сегодняшние события уже не казались такими реальными и тревожащими. Ну, вот, письмо написано, осталось сбегать в ларек союзпечати и купить почтовый конверт. Да-да, дорогие друзья, в те далекие годы Олиного детства еще не было компьютеров, всемирной паутины интернета и мгновенной электронной почты. Письма писались на бумаге, запечатывались в конверты и отправлялись адресату поездами, самолетами, автомобилями, пароходами и даже велосипедами, управляемыми почтальонами. Такие письма могли находиться в пути целую неделю, а то и месяц!
Когда Оля вернулась в квартиру, то сразу почувствовала еле уловимое напряжение, витающее в воздухе. Мама молчала, только кастрюли гремели на кухне под ее руками. Спустя минут десять она вошла в комнату и обратилась к Ирине, спокойно читающей книгу на диване, как будто Оли здесь и не было вовсе.
– Ты только посмотри на эту дрянь. Для нее стараешься, упрашиваешь посторонних людей, беспокоишься о ее будущем, а она что учудила! Ира, ты только послушай!
Мама достала из кармана своего халата смятый листик Олиного письма и стала зачитывать старшей дочери то место, где рассказывалось об ошибках, допущенных в экзаменационном диктанте.
Все понятно. Значит мама нашла письмо и не смогла отказать своему любопытству. Ира отложила книгу и молча слушала. По ее лицу было видно, что она совсем не разделяет маминого гнева, но высказать вслух свое мнение старшая сестра не решалась, чтобы не подлить масла в разбушевавшийся огонь страстей. Ира только иногда вставляла в мамину речь отдельные возгласы, чтобы продемонстрировать свое участие в разговоре: «да ты что?», «ну и ну!», «во дает!».
Оля наблюдала за разговором в стороне, молча втянув голову в плечи, и не верила, что все это происходит с ней. Она не понимала причину такого необузданного гнева. Что такого страшного в том, что она не поступит в это училище? Неужели на нем свет клином сошелся? И почему никто не спросит, а чего же, собственно, хочет сама Оля? Ведь решается вопрос о ее будущем, а ни о чьем-нибудь другом! Или родители не хотят подвести дядю Женю, боясь испортить с ним отношения?
– Значит так, вопрос с училищем уже решен и обсуждению не подлежит, – донеслось до Оли окончание маминого монолога.
Утро следующего дня также не предвещало ничего хорошего, так как предстоял второй вступительный экзамен – по математике. Оля с головой накрылась одеялом, притворившись спящей, стараясь оттянуть на более позднее время общение с близкими. Но голос мамы звучал неумолимо громко и от него невозможно было спрятаться: