– Да ты тоже хорош! Чуть зубы не выбил мне, стервец! – слегка рисуя на своем лице улыбку, произнес он.
– Я еще и стервец?! Нет вы посмотрите на этого хама! – легонько стукнув по плечу, улыбнулся я.
Это было наше недолгое перемирие. Все это время препровождении в лазарете, мы вели себя тихо и спокойно, ни на секунду ни намекая друг другу на агрессию и ненависть.
Пролечившись некоторое время в санчасти, нас ожидал суровый и большой обещанный «привет» от начальства. Прибыв в штаб на «долечивание», майор Нарыжный, не стесняясь в выражениях, читал нам лекцию о вреде сексуально-межличностных отношениях на службе, которые, цитирую: «…до добра не доведут, а доведут только до больших проблем в виде общего геморроя на одну задницу!». Выслушав его довольно доходчивый и интересный монолог, нас с Андреем ждало увлекательное и в тоже время романтическое путешествие на гауптвахту, за нарушение дисциплины.
Находясь всё это время в заточении, я беспрерывно думал о Юленьке, представляя наши будущие встречи и логический конец конфетно-букетного периода. Всё это будет совсем скоро, а тем временем, где-то на тренировочных площадках и учебных классах, наши однокашники грызли гранит науки и изучали материальную часть, пока мы загорали на «губе».
***
Шел пятый день отбывания наказания. Андрей, как обычно лежит на своей шхонке, закинув ноги на перила, и покручивая во рту соломинку, напевает какую-то свою мелодию, чем-то схожую с «Сопками Маньчжурии». А я уже утомившись от безделья за всё это время, хотел приступить к своим трудовым лётным будням, и ждал пока старшина Чуранов, клацая ключами, выпустит нас на свободу. По бродив по камере, я вскоре залез на свой второй ярус кровати и высунув морду в форточку, наблюдал за курсантами. Кто-то занимался строевой подготовкой, оттачивая свой шаг, кто-то прыгал с парашютом с вышки, кто учил материальную часть самолетов, а кто-то и вовсе известным «фольклорным мужским органом» груши околачивал, с папиросой в зубах. Этой балдой как раз и был мой дружбан Егорка. Ему были до фонаря все эти строевые подготовки, какие-то там прыжки с вышки и прочее. Егору просто хотелось по скорее летать, но из-за плохих отметок по профпредметам его не допускали до машин. Глядя на него и вертя головой, я мысленно проговаривал про себя, мол вот халтурщик! Что же из тебя получится? Молодой еще, пацан, что с него взять! А, впрочем, думаю с возрастом поумнеет. Но, это все в целом, а в общем, глобально так скажем, на дворе стояло прекрасное время года – весна. Птички поют, коты лазают по деревьям, черемуха начинает распускаться. Задумываясь обо всем об этом, меня начало не много клонить в сон, и закрыв на минуту глаза, передо мной снова появился образ той единственной и неповторимой Юленьки, которая подарила мне те счастливые минуты, когда она просто находилась рядом. Она подошла ко мне и прикоснувшись к моему лицу, поцеловала в губы. Я был на седьмом небе от счастья, и слегка постанывая попытался ответить ей взаимностью, и как только я нежно провел руками по ей бархатной и тонкой шее, я тотчас же поцеловал её в ответ. Уста её были такими сладкими как мёд, каким хотелось напиться до одурманивания. Но вдруг она, резко отталкиваясь, дав мне сильную затрещину, мужским голосом говорит:
– Так я не зрозумів, Лёвкин! Ти зовсім охренел до мены лізти? – забыв русскую речь воскликнул старшина, и утирая свои губы, добавил – ну ти що дурбеціло, робиш?
Подскочив с койки, я в растерянности утирая свои губы, и сплевывая на пол, ответил:
– Тьфу, товарищ капи… ой господи, товарищ старшина, извините я не хотел! Тьфу, тьфу! Мне сон не хороший приснился!
– Так я вже зрозумів, який сон тобі приснився. Весна дивлюся в голову вдарила. Старшину рідного за бабу прийняв! – продолжал гоношиться Чуранов, а снизу лежал и умирал от смеха Дронов.
Старшина, поправляя портупею, переключился и на него:
– Ну, а ти чого скалішся? Зовсім дивлюся ви тут здичавіли! Да припини іржати як кінь!
– Простите товарищ старшина, просто такой нелепости я еще не видел! – утирая слезы смеялся Андрей.
Старшина вдруг отошел на пару шагов назад и приказал нам построится:
– Так, товариші курсанти, а ну струнко!
И покашливая, перейдя на русскую речь, продолжил:
–Вы приступайте к занятиям немедленно! Сейчас собираетесь и бегом марш к капитану Жадину! Думаю, что вы осознали всё, отмотав свои срока!
Выстроившись по его приказу и выслушав поручение, мы тут же выскочили на улицу, забрав по дороге свои пилотки и ремни.
Наконец-то мы займёмся настоящим делом, и я с радостью летел на встречу к Жадину. Прибыв на полигон, где стояли восемь парт под открытым небом, за которыми сидели наши однокашники, и слушали как ротный Жадин, объяснял будущим авиаторам как правильно садиться в самолет, в какой последовательности нужно готовиться ко вылету, что нужно включать и нажимать, а что нельзя и так далее. Присев за последнюю парту, мы внимательно слушали его лекцию. Егор сидел впереди меня, и свойственно его раздолбайству, отвлекался от прослушивания лекции. Повернувшись ко мне, начал отвлекать пустыми разговорами: