Выкурив раздирающую глотку отцовскую махорку, мы попрощались с родными и отправились на конной повозке в путь. На часах было без четверти девять. Проезжая мимо домов, я наблюдал за окружающей обстановкой, как горели лампы в хатах, на крыльце избушек сидели местные жители распивали самогон. А мы с Женей, тем временем, медленно, но верно следовали в Вольск. По дороге я задумался о том, какая судьба меня ждёт впереди.
К утру мы достигли своей цели, прибыв на два часа раньше назначенного в повестке времени. У военного комиссариата собрались толпы людей призывного, тогда еще двадцати однолетнего возраста, и дымя папиросами, ожидали начала прохождения военно-врачебной комиссии. Осмотрев толпу, мы с Евгением пристроились к двум парням, которые вели беседу о выборе рода войск. Ребята были чересчур общительные, и после обоюдного знакомства мы решили держаться вместе. В нашей компании был паренек, который мечтал о небе так же, как и я. Его звали Егор Юдин. Познакомившись, мы решили вдвоем проситься в лётную школу. Евгений оставив чемоданы мне, отправился к военному комиссару. И вот по истечению времени, к нам подошел комиссар, и в приказном порядке, поручил составить список присутствующих, и предоставить его начальнику строевой части. Среди нас быстро нашли ответственного по этой работе. В данный список, мы внесли свои фамилии в первую десятку. Под дверью строевой части, мы ожидали своей очереди, чтобы получить личные дела. Далее мы обошли всех врачей, и конечный пунктом нашего мероприятия, стала военная комиссия по распределению в войска. Первым пошел мой новый друг Егор. Пробыв там минут семь, он вышел с довольной физиономией и с гордостью кричал всей толпе, что направлен в школу военных лётчиков в Энгельс. Далее прошли еще несколько ребят, которые были направлены в пехотные училища. Следом после них пошел я. Зайдя в просторный кабинет, передо мной стоял стол, оббитый алой бахромой, с миниатюрным бюстом вождя мирового пролетариата. За этим роскошным столом сидели четыре человека, один из них был комиссар в темно-зеленой форме с красными ромбами в петлицах, и большими усищами как у Семёна Михайловича Буденного. Военврач и начальник строевой части тщательно изучали мои данные. Все происходило в режиме «молчание». Комиссар, разорвав тишину, спросил меня:
– Ты где служить хочешь, сынок?
Вытянувшись по струнке, я четко ответил:
– В авиации, товарищ комиссар!
Подкручивая свои усы, он усмехнулся:
– Хех, ты глянь что, молодежь словно с ума сошла с этой авиацией! Раньше занимался в кружках? Посещал аэроклубы? С парашютом прыгал?
Ради достижения своей цели, мне пришлось слукавить:
– Конечно посещал, товарищ комиссар! У меня шесть прыжков за плечами!
Комиссар, внимательно посмотрев на меня, вскоре переключился на военврача, и спрашивает у оного:
– Что там у Лёвкина по здоровью?
– Да все прилично! К строевой годен! – ответил военврач, передавая моё дело комиссару.
Военком несколько секунд поглядел на меня, после чего аккуратно произнес:
– В Энгельс, поедешь? В военную школу лётчиков? Туда, сейчас активный набор идет!
Обрадовавшись, я ответил:
– Есть в Энгельс, товарищ комиссар! Спасибо!
– Ну давай беги, служи!
Выбежав из кабинета, я направился к своим ребятам с радостными кличами о том, что еду учиться в Энгельс. Егор был очень счастлив, что мы вместе едем в одно учебное заведение. Проторчали еще какое-то время на призывном пункте, пока к нам не начали приезжать так называемые «покупатели». Это были офицеры из частей и учебных заведений, которые по составленным спискам военного комиссара, забирали ребят на службу в свои части.
Пришла машина и за нами. С Евгением мы простились тепло, по-семейному. После недолгих семейных нежностей, мы все разбрелись по своим дальнейшим местам службы.