— Не то слово, — кивнула Катька. — Слушай, как ты относишься к тому, чтобы расплатиться и поехать домой?
— Не могу, — вздохнула я. — Сегодня мы с матерью идем выбирать платье. Давай с нами? А то я рехнусь в её обществе.
— Ну ладно, так уж и быть — спасу подругу.
— Спасибо. Еще бы ты вместо меня на примерку пошла и замуж вышла, — пробурчала я себе под нос. — Хотя, такой животик, как у меня, воссоздать будет проблематично.
— "Тихо сам с собой я веду беседу"? — улыбнулась Катя.
— По крайней мере, мне отвечают…
Три часа спустя…
— Купите мне чадру и оставьте уже в покое! — отмахиваясь от продавщиц и платьев, истерила я.
— Ирина, перестань вести себя как ребенок. Ты померила всего-то с десяток платьев, — мать осматривала еще один подвенечный наряд, недовольно хмурясь.
— Мне и этого хватило! Поехали домой? Я устала очень.
— Нам надо обойти еще три магазина!
— Простите, но Иришке действительно надо бы отдохнуть. Подумайте о ребенке, — вступилась за меня подруга.
В последнее время только напоминание о малыше позволяло поставить мать на место. Еще бы, ведь он — прямой билет к состоянию и знатной фамилии Егора. Противно, что к тебе и твоему малышу относятся лишь как к разменной монете, но ничего с этим не поделаешь. Остается только смириться с тем, что всю жизнь я буду чей-то рабыней…
— Так уж и быть, поехали домой. Но учти — завтра посетим оставшиеся бутики!
— Скажите, а почему не предоставили выбор платья семье жениха? Насколько я знаю, у Соболевских своя сеть свадебных магазинов, — снова внесла свою лепту Катька.
— Господи, я об этом даже не подумала! Так, надо срочно раздобыть её телефон. Ладно, девочки, на сегодня можете быть свободны. Кстати, пока ты переодевалась, звонил отец. Он хочет поужинать с тобой и твоим женихом. Он ведь в городе?
— Да. Егор приехал пару дней назад, — кивнула я, мысленно содрогаясь от перспективы совместного ужина.
Еще один день прикосновений и улыбок я не выдержу. Мне и так тяжело быть рядом с ним, а уж разговаривать и поддерживать светскую беседу…
— Ира, не делай такое лицо, а то у меня сразу возникает желание отдать тебе последние труселя из моего любимого набора! — шепнула Катя, выводя меня на улицу.
— Ка-а-а-ать, хочу стать маленькой-маленькой мышкой и спрятаться в самой укромной норке, чтобы меня никто не нашел. Не хочу замуж! Не хочу ужинать с Егором! Ничего не хочу!
— У тебя сейчас гормональное или просто депрессия?
— Совокупность, — шмыгнула я носом. — А-а-а, хочу апельсинов с фисташками!
— Спасибо, что не кальмаров в мармеладе, как в прошлый раз. Ладно, горе мое извращенное, пошли искать вкусняшки.
— Долотова? — раздался знакомый голос.
— Самойлов? — удивилась я, оборачиваясь.
Черные глаза мужчины медленно проскользили по мне, отмечая каждую деталь. Задержавшись взглядом на животе, он нахмурился.
— Ты немного располнела в талии…
— А у тебя петрушка в зубах!
— Да уж, в остальном ты не изменилась, — Сергей протянул руки и обнял меня. — Такое ощущение, что сто лет не виделись!
— Как видишь, все такая же бяка! Ты когда из Америки вернулся?
— Да вот, пару месяцев назад приколесил.
— Как сестра?
— Проходит лечение. Врачи говорят, что скоро можно будет забирать её.
— Это радует, — я примолкла, не зная о чем еще можно поговорить.
Друзья Егора всегда вызывали у меня неоднозначные чувства, поэтому в их обществе я начинала теряться. Посмотрев на хмурую Катьку, я кивнула ей и обратилась к парню.
— Ты извини, но нам идти надо. Мы поужинать собрались…
— А не будете против, если ужин пройдет за мой счет и с моим участием?
— М-м-м, не будем, — вздохнула я, не в силах бороться с хорошими манерами.
Всю дорогу до кафе мы перебрасывались ничего не значащими фразами, разговаривая на общие темы. Катя хмуро глядела на Сергея с заднего сидения, изредка что-то печатая в мобильнике. Конспиратор, блин.
Разговор как-то незаметно перешел на Егора, отчего мне стало не по себе. Самойлов задавал очень странные вопросы, одним из которых был фактор отцовства.
— И ты теперь решила выйти за него из-за беременности? Всю жизнь себе испортить?
— С чего ты взял, что я порчу свою жизнь? — насупилась я.
— Он не пара тебе! Ты достойна лучшего.
Поблагодарив официанта за выполненный заказ, я уставилась на Сергея, слаба понимая смысл его слов. В переполненном кафе звук музыки и шум голосов создавали непередаваемую какофонию, отчего все фразы звучали набатом в голове.