— Скотт, — позвала Симона, сверившись с надписью на коробке спичек, прихваченных из бара накануне, и осторожно потрясла молодого человека за плечо. Она записала имя случайного знакомого на внутренней стороне клапана коробка, не желая повторения инцидента с Бобом. Вчера во время ленча в «Норд-строме» на Тайсонс-корнер Скотт не сводил с нее глаз, не в силах поверить, что перед ним Симона Рейс. Девушка улыбнулась и поздоровалась. Они разговорились, а когда после ленча Симоне пришло время ехать по делам, Скотт попросил разрешения ей позвонить. Симона обещала звонить, сама она почти никогда не оставляла свой номер, иначе телефон бы не остывал.
Через несколько дней она предложила Скотту встретиться после работы и что-нибудь выпить (освобождалась она далеко за полночь). Обычно перспектива позднего свидания в ночь на понедельник заставляет мужчин поморщиться, но если речь идет о встрече с Симоной, они соглашаются не моргнув глазом. Идея выпить после работы оказалась просто находкой: ужинать уже поздновато, два-три коктейля — и можно везти кавалера к себе. Как правило, случайным любовникам нужно было рано вставать, поэтому избавиться от них сразу после секса не составляло труда.
Скотт открыл глаза. Симона соскочила с кровати, надеясь, что парень последует ее примеру.
— Мне пора уходить, — сказала она. — Уйма дел.
Поняв намек, Скотт сел и начал одеваться. Симона, натянув джинсы и рубашку, выпустила парня из спальни.
— Слушай, я бы предпочла, чтобы рабочие внизу тебя не видели… Это плохо скажется на моей репутации, — пошутила она. — Дай мне минуты две, чтобы заманить их в кухню, а потом пройдешь. Договорились?
— Конечно, — отозвался Скотт. — А мы снова встретимся?
— Поживем — увидим, — ответила Симона, чмокнув его в щечку, и поспешила вниз по лестнице.
«Красти-Кэр»
Когда Руби приехала на работу, было уже начало десятого. Полагалось приходить к девяти, но в удачные дни она безнаказанно заявлялась в офис в четверть десятого, а то и в девять тридцать. Руби была супервайзером служб претензий десяти региональных отделений «Красти-Кэр», медицинской страховой организации, услугами которой пользовались несколько сотен тысяч жителей Среднеатлантического региона. Руби немного стеснялась упоминать при посторонних название компании: «Красти-Кэр»[29] звучало как жаргонное обозначение богадельни или приюта, где престарелые доживают последние дни, однако основателем, президентом и исполнительным директором компании был господин Красти, чье самомнение могло поспорить с эго Юпитера, поэтому сделать ничего было нельзя. Семь лет назад Руби начала работать клерком в службе претензий и постепенно, очень постепенно поднялась по служебной лестнице до супервайзера.
Она ненавидела свою должность. Нет ничего хуже работы в среднем звене, особенно младшим менеджером среднего звена. Будучи частью старого доброго рядового персонала, Руби, как и остальные клерки, горела на работе, но по крайней мере была избавлена от участия в разнообразных заседаниях. Став супервайзером отдела, она не могла увильнуть от многочисленных собраний, между которыми требовалось еще и пахать как волу. Такой порядок придумали вице-президенты «Красти-Кэр», которые от нечего делать с девяти до шести протирали штаны на собраниях, выдвигая идиотские идеи и создавая массу хлопот для служащих вроде Руби, а затем вовремя отправлялись в свои особняки в Маклин.
Накануне Руби четыре часа провела на заседании, посвященном утверждению миссии компании. Собравшиеся напряженно пытались придумать девиз, призванный резюмировать основную задачу страховой организации, хотя никто не дал бы и пенни за «Красти-Кэр» и ее миссию. С тоской вспоминая о неотложной текущей работе, Руби изображала живой интерес к запоздалым прениям, способным довести до похмелья водяной фонтан и не имевшим никакого значения. Окончательный вариант содержал трогательный призыв неустанно служить людям, доверившим компании заботу о своем здоровье, хотя единственной миссией «Красти-Кэр» было делать деньги — любыми способами и как можно больше.
По пути в кабинет Руби заглянула к Алану Паркеру.
29
«Красти-Кэр» (CrustiCare) созвучно с выражением crusty care, что можно перевести как «паршивая, из рук вон плохая забота».