Руби огляделась: куда ни посмотри, одни пышки, но ни следа привычного Руби стеснения или уныния. Все женщины в клубе одеты в дизайнерские коктейльные платья или броские костюмы от хороших модельеров, со стильными стрижками и модным макияжем. Но больше всего Руби поразило, что дамы свободно и уверенно общались с кавалерами всех сортов и видов — тощими, мускулистыми, старыми, молодыми, белыми, черными и, конечно, толстыми. В клубе было примерно поровну мужчин и женщин, и все, казалось, отлично проводили время. Вина лились рекой, музыка гремела, и зал вибрировал от несмолкающего гула голосов.
— Ванда! — окликнул из дальнего угла вошедшую высокий темнокожий парень.
— Дерой! — обернулась Ванда. — Как поживаешь?
— Неплохо, но будет еще лучше, когда ты представишь меня своей прелестной подружке.
Руби невольно оглянулась в поисках прелестной подружки Ванды.
— Моя подруга Руби Уотерс, — церемонно произнесла Ванда.
— Привет, Руби Уотерс, — протянул руку Дерой.
— Здрасьте, — пискнула Руби. Вместо рукопожатия Дерой прикоснулся губами к ее запястью.
— Руби здесь впервые, — пояснила Ванда.
— Конечно, такую красавицу я бы запомнил.
Руби залилась краской.
— Ладно, мы пойдем поздороваемся с девочками, — сказала Ванда Дерою.
— Вы оставите для меня танец? — попросил тот.
— Конечно, — улыбнулась Руби, с которой никогда прежде так не говорили. Подобная галантность предназначается стройным красоткам вроде Симоны.
— Ох, засыпал комплиментами, — призналась Руби Ванде, подходя к бару.
— Да. Похоже, ты ему понравилась, не забудь оставить ему танец. Он игрок. Не стоит рассчитывать на длительный роман, но пока вы вместе — это фантастика. У нас с ним в прошлом году было…
— Вот как?
— Угу, и скажу тебе, все, что говорят о чернокожих… Вообще-то больше врут, но в случае Лероя, что ни скажи, все будет мало.
— То есть ты хочешь сказать…
— Как у коня, — заявила Ванда. — После нашего свидания я несколько дней глотала обезболивающее.
— Боже мой! — испугалась Руби.
Ванда повернулась к бармену:
— Дай-ка мне «Толстую леди» и «Широкую кость».
— «Широкая кость»? А что это? — удивилась Руби.
— Точно не знаю, какие-то фруктовые коктейли с ромом. На вкус неплохие.
Когда бармен принес заказанное, Ванда подвинула Руби «Толстую леди», а себе взяла «Широкую кость».
— Присмотри за моим коктейлем, пока я сбегаю в туалет.
— Конечно, — неохотно согласилась Руби, не желавшая торчать в одиночестве у стойки бара. Быстро прикончив коктейль, девушка попросила у бармена еще один, когда к ней подошел ярко одетый блондин с выпуклыми зелеными глазами.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
— Хотите партию в «Честную игру»?
— «Честную игру»? — не поняла Руби.
— Садитесь мне на лицо, я угадаю ваш вес.
Руби, онемев, уставилась на молодого человека, но тут вернулась Ванда.
— Дерк, пошел вон отсюда! — Она вытолкнула незваного гостя обеими руками. — Опять «Честную игру» предлагал? — спросила она, с неприязнью глядя ему вслед.
— Да, — призналась Руби.
— Большинство парней нормальные, но нет-нет, да и забредет придурок. Дерк приходит каждый месяц, ищет партнершу для «Честной игры». Такой идиот…
— Кто-нибудь соглашался на его предложение?
— По слухам, Морган Уотте, но она препротивная. Знаешь, у некоторых баб интересное место воняет до небес, так вот, Морган Уотте из их числа. Она переспит с охотничьим псом, если тот согласится.
Руби и Ванда продолжали болтать. Когда Руби пила уже третью «Толстую леди», к ним робко приблизился худой белый мужчина чуть старше тридцати лет, но уже с сильной проседью в волосах и поздоровался.
— Привет, — хором ответили Руби и Ванда.
— Меня зовут Карл Бек, — робко представился подошедший.
— Ванда. А это Руби.
— Рад познакомиться. Я впервые на таком мероприятии.
— Неужели? Ну и как, нравится?
— Конечно, но… Ох, столько красивых женщин сразу… Глаза разбегаются.
Это прозвучало банально, но искренне: Карл не просто делал комплимент — он действительно был ошарашен обилием роскошных дам.
— Не хотите ли потанцевать? — спросил Карл, обращаясь сразу к обеим.
— Конечно, — отозвалась Ванда. — Руби обожает танцы. — И она подтолкнула подругу к Карлу.
Руби с улыбкой пошла на танцпол. После третьего коктейля ей море было по колено. Из динамиков гремела «Рейнингмен» в аранжировке «Уивер гёрлз». Похоже, диджей ставила песни исключительно толстых женщин: «Фриуэй» Ареты Франклин сменялась композицией «Никто другой на свете» Вайноны Джадд. Руби не танцевала много лет. Изредка заглядывая в клубы, она, как правило, подпирала стенку, присматривая за сумками подруг. Ей было неловко танцевать на публике. Она любила музыку и не упускала возможности подвигаться в своей комнате, под душем или в машине, где ее никто не видел. Даже если окружающих занимали собственные дела, Руби мерещились десятки взглядов, осуждавших толстенную деваху, растрясающую жиры. Но в «Крупном плане» Руби прекрасно чувствовала себя в компании таких же «больших девочек» и мужчин, находивших рубенсовские формы прекрасными и чувственно привлекательными. Выпитые коктейли сделали свое дело: Руби увлеченно выплясывала под «Уивер гёрлз», едва сдерживая смех при виде скованности Карла (тот явно страдал музыкальной «аритмией», типичной для белых мужчин традиционной ориентации, однако Руби находила в его ошибках нечто трогательное). «Уивер гёрлз» сменила Чака Хан, и Руби вдруг осознала, что ей очень весело!