Небо было чистым и безоблачным, но в душе вновь проснулось какое-то неясное предчувствие. То ли беды, то ли перемен. Словно Ника, как и ее родной утренний город, постепенно пробуждалась, но ещё лишь тридцать минут и жизнь ее наполнится гомоном, спешкой и погоней за чем-то неясным и неизведанным.
Из квартиры раздались громкие крики «мама», и Ника, встряхнув головой и выбросив давно потухшую сигарету в пепельницу, поспешила к детям. Пора было одеваться и выходить. Садик, школа, работа – такой знакомый и обычный маршрут, каждодневная рутина, но отчего-то именно сегодня она не приносила успокоения.
«Смолова, прекращай хандрить, – одернула себя Ника. – Будет день – будет пища. Чего накручивать себя, пока ничего ещё не произошло. Может ты просто устала и пора в отпуск…»
– Мамочка, а можно я возьму в садик Лизоньку, – прервала внутренний монолог матери Яна, дёргая ту за руку и показывая на тряпичную куклу, лежащую на кресле.
– Бери, но только ее.
– А платьице в горошек? С бантиком? Можно? – заискивающе прижав ладошки к щекам, чуть наклонив голову и хлопая ресницами, продолжила просить Яна.
– Можно.
– А туфельки с кошечкой?
– Яся, отстань от матери, – со смехом добавил Славик. Утягивая сестру в комнату, чтобы помочь одеться.
Ника поспешила к себе, вытащила платье из шкафа, кинула его на кровать и, подойдя к трюмо, быстро нанесла лёгкий макияж. Она никогда особо много не красилась, немного туши, чуть-чуть пудры, подвести карандашом глаза, вот и все. Расчесав волосы, Ника собрала их в высокий хвост. Посмотрев на себя в зеркало, она улыбнулась своему отражению, подбадривая. Все будет хорошо, должно быть. У Ники были двое прекрасных детей, замечательная работа, друзья, чего ещё она могла просить у жизни?
Через десять минут они втроём со смехом выходили из дома. Яна радостно подпрыгивала, поторапливая маму с братом. Смотря на счастливых детей, Ника вновь приказала себе отбросить все сомнения и предчувствия, сосредоточившись на том, что действительно представляло собой ценность: семья и работа. А остальное… что ж, как говориться, будет день – будет пища.
***
«Звонили от Степана Николаевича, у вас совещание через час. Вы успеете?»
Ника задумалась, постукивая ручкой по бумаге и перечитывая сообщение Димы. Вот уже полтора часа она сидела на скучнейшем совещании в администрации, и, судя по тому, как вдохновенно вещал докладчик, конец его выступления был ещё не близок.
«Дим, к началу совещания точно не успею. Буду часа через полтора не раньше. Иди вместо меня, подойду как смогу»
Отложив телефон, Вероника вновь переключила внимание на говорящего. Что она делала тут было совершенно не ясно, вопрос ни коим образом не касался ее сферы деятельности, ни к продвижению, ни к рекламе он никакого отношения не имел. Речь шла о новом законопроекте по строительству, сроки, обязательства, налоги. Ничего хоть как-то касающегося ее работы. Но генеральный просил Нику сходить, поскольку от фирмы кто-то присутствовать должен был, а послать больше оказалось некого. Что ж теперь Степан Николаевич мог винить только себя за отсутствие Ники на совещании… хотя скорее всего ему дела не будет до причин, и он все равно что-то да скажет про ее отсутствие.
Время текло еле-еле, один докладчик сменялся другим, и Ника почти потеряла надежду когда-нибудь выбраться отсюда на волю, но, наконец, все вопросы были заданы, а мероприятие было объявлено законченным. Не задерживаясь ни на минуту, Вероника поднялась, собрала все документы и поспешила к машине. Ехать до работы было не очень далеко, а совещание у шефа началось уже десять минут назад. Даже если светофоры сегодня будут благоволить к ней, Ника все равно опоздает на полчаса минимум.
Спешно войдя в здание, Ника сразу направилась к конференц-залу, где проходило совещание. Около дверей стояла секретарь генерального, перелистывая бумаги, которые держала в руках. Взглянув на часы, Вероника заметила, что опоздала уже почти на пятьдесят минут.
– Наташ, ну что? Совещание еще идет?
– Да, Вероника Сергеевна, Дмитрий Иванович предупредил шефа, что вы задержитесь.
– Громко он ругался?