– Да, папа… – словно не слыша, рассеянно ответила Лиза и, уткнувшись в его пальто, тихо добавила: – Когда мама меня заберет, я попробую ей все рассказать…
Константин понимал, что чувствует сейчас дочь, но утешить ее был не в состоянии. Он и сам в свое время прошел через такие испытания. Правда, он не был свидетелем разрыва родителей. Зато со всей детской тоской пережил отсутствие отца в своей жизни. Неизвестно, что хуже. Лиза хотя бы видит его, с ним общается. Он есть в ее жизни, и она это знает. А он так мечтал увидеть отца, хотя бы раз. Посмотреть на него, может быть, поговорить. И если признаться честно, то и сейчас часто думает об этом. Думает и на что-то надеется.
Лизе было тогда только три года, но она все равно отказывалась верить в вымышленные обстоятельства, разлучившие родителей. Девочка часто спрашивала, почему они ушли и оставили папу совсем одного, и, не получив искреннего ответа, горько плакала… С тех пор прошло много времени, но, как и прежде, Лиза каждый вечер всматривалась в сверкающую огнями панораму города, пытаясь среди тысяч освещенных окон найти то единственное, за которым работал ее отец. Впрочем, и у него в гостях девочка не изменяла этой привычке, только теперь внимательный взгляд больших голубых глаз блуждал в поисках света от изящной настольной лампы в комнате мамы.
Автомобиль преодолел половину пути, когда Лиза встрепенулась и, поспешно достав драгоценные страницы, принялась читать, бережно наклоняя их к свету.
Глава 4
Городок спал, растворившись в густой темноте декабрьской ночи, и только в окне маленького дома, стоявшего на окраине, до самого утра горел свет. Накануне торжественной церемонии Бедокур не мог уснуть. Он беспокойно ходил по комнате, представляя, как вечером наденет на вершину огромной ели Волшебную Звезду. К этому времени все жители Джингл-Сити соберутся на центральной площади и зажгут яркие праздничные фонарики. Вместо будничных вязаных шапочек они наденут красные колпачки, украшенные маленькими серебряными колокольчиками. И только у Фроси колпачок будет розовый, под цвет ее шерстки, всегда аккуратно причесанной и на кончиках ушей заплетенной в косички. Свой красный колпачок Бедокур приготовил заранее и уже тысячу раз проверял, на месте ли он, по-прежнему ли висит на вешалке возле двери. Вот и сейчас он подошел к вешалке и потрогал колпачок. Тот отозвался легким веселым звоном. Бедокур вздохнул: нет, все-таки у Фроси колпачок красивее. Она все ухитряется делать красивым.
Девочка очень удивилась, когда несколько дней назад Бедокур вытащил счастливую монетку. Она привыкла, что ее забавному и несколько, чего уж там, неуклюжему приятелю постоянно не везет, и до этого момента не воспринимала его всерьез. Но теперь все изменилось. Фрося стала гордиться их дружбой и даже испекла для друга большой яблочный пирог. Она принесла пирог в дом Бедокура и сказала, что это ее подарок. Пирог замечательно пах, и, конечно, он был очень красивый.
Они с Фросей попили чаю и съели почти половину пирога. Остальную половину Фрося оставила Бедокуру на завтрак.
Едва дождавшись рассвета, Бедокур вышел на улицу и побрел к площади. Там было тихо и пустынно. Только несколько дворников деловито шуршали лопатами и скребками, убирая снег. В центре площади стояла большая, красиво убранная елка. Бедокур посмотрел на нее, представил, как она будет выглядеть со Звездой, и решил, что именно Звезды для полной красоты и не хватает.
Ладно, вечером он вернется – и все здесь будет выглядеть совсем по-другому. Он пошел по улице к замерзшему пруду. И здесь тоже никого не было. Даже неинтересно. Только на голом суку мрачно сидели в ряд две вороны и неодобрительно на него смотрели. Они были похожи на два сложенных серо-черных зонтика. Как будто два человека, допустим, ловили рыбу, а потом ушли и забыли свои зонтики.
Бедокур так явственно представил себе эту картину, этих забывчивых рыболовов, что ему и впрямь стало казаться, что это самые настоящие зонтики, а не вороны.
– Кыш! – крикнул, подпрыгнув, он, но вороны (или все-таки зонтики?) даже не шелохнулись.
Бедокур поднял шишку, снова подпрыгнул и швырнул ее вверх. Зонтики нехотя раскрылись и оказались самыми настоящими воронами. Они хрипло и недовольно закаркали и пролетели над его головой. Одна из них внезапно снизилась, словно острыми щипцами, ухватилась клювом за помпон на шапочке Бедокура, сдернула ее с головы и низко полетела над прудом. Над самой серединой пруда она разжала свои щипцы, и шапка, как полосатый парашют, мягко опустилась на лед.