И потому, собираясь покинуть ряды сотрудников Корпорации «Делай то, что не делают другие!», я прекрасно знала, что меня ждёт, учитывая то, как относилась ко мне Воронова. Она просто не даст мне уйти по-хорошему, постаравшись напоследок окончательно отравить мне жизнь. И единственным способом избежать предстоящих неприятных последствий была возможность лишить Воронову и других руководителей шанса навредить мне. И в этом плане тот факт, что ни у кого из руководящего состава нашей Корпорации не имелось нормального юридического образования, теперь был мне на руку, так как с помощью полученных знаний я могла использовать закон в свою пользу.
Трудовой кодекс гласит, что работник должен уведомить работодателя о предстоящем увольнении за две недели, но не утверждает, что все эти все недели работник должен провести на своём рабочем месте. То есть уведомить работодателя можно и находясь на больничном, и в отпуске. И это был мой единственный шанс избежать репрессий и уйти из Корпорации «Делай то, что не делают другие!» с чистой трудовой книжкой.
В отпуск я уйти не могла, так как весь его уже отгуляла. Но у меня же было двое детей, один из которых ещё совсем маленький. А маленькие дети всё время болеют. Педиатры даже особо не напрягаются, когда очередная мамаша вызывает врача к своему сопливому младенцу и требует выписать ей больничный. А если придумать ещё парочку симптомов, которые якобы имеются у ребёнка, то можно не сомневаться в том, что удастся получить больничный. И хотя я страсть как не люблю врать, а ещё больше не люблю прикрываться своими детьми, но здесь был другой случай. Как раз именно ради детей и стоило пойти на ложь, чтобы потом им не пришлось всю жизнь стыдиться матери, получившей судимость лишь потому, что она не понравилась какой-то тёте.
Со слезами на глазах я распечатала заявление на увольнение. Я даже никому не сказала о том, что собираюсь сделать, потому что любая огласка мне бы навредила.
Мило улыбнувшись своим товарищам Полюшкину и Уколову, я принялась за исполнение тех документов, которые ещё были у меня, и стала ждать конца рабочего дня. Я знала, что Мытников вряд ли уйдёт с работы рано, и именно тогда, в последний рабочий час я отнесу ему своё заявление. Полагаю, он сообщит об этом Вороновой лишь завтра, когда я возьму больничный с сыном. И ни у кого из начальства не будет возможности вызвать меня к себе и потрепать нервы. А через две недели, когда закончится больничный, я выйду на работу только для того, чтобы забрать свою трудовую книжку и получить расчёт. В день увольнения они не смогут меня наказать, даже если очень захотят.
Это был ход конём в надежде нанести «шах» и «мат» противнику. И единственным способом выиграть эту партию была необходимость молчать о своих намерениях. Уколову и Полюшкину я потом всё расскажу по телефону, а остальным, если кто-нибудь поинтересуется, тоже сообщу, но позже, когда дело будет сделано и трудовая книжка будет у меня на руках.
Худо-бедно я дотянула до конца рабочего дня, стараясь ни с кем не общаться, чтобы случайно не проговориться и не высказать своих истинных чувств, а около шести вечера в очередной раз за сегодняшний день направилась в кабинет к Мытникову.
Увидев меня, Сергей Леонидович удивился, и не скажу, чтобы это удивление было приятным. Но я не стала церемониться и положила перед ним своё заявление об уходе.
Пробежав его глазами, Мытников пристально посмотрел на меня и спросил:
– И в чём причина твоего увольнения?
Будто он её не знал!
– По семейным обстоятельствам, – не моргнув глазом ответила я. – Вы же знаете, у меня двое детей и мне тяжело здесь работать. Приходится постоянно задерживаться, работать по выходным и в праздники. Отпуск – не отпуск, а так, одно название. Мне нужно более спокойное и тихое место. Пусть я буду меньше зарабатывать, но, по крайней мере, смогу больше времени проводить с семьёй и с детьми. В конце концов, для женщины всегда на первом месте будет семья, а не карьера.
– Понимаю тебя, – проговорил Мытников таким тоном, будто понял, в чём состояла истинная причина моего увольнения. Но ему так сильно не хотелось её слышать, что он с лёгким сердцем принял мою ложь про семейные обстоятельства. – Но тебе нужно будет отработать две недели перед уходом, ты в курсе?
– Разумеется! – закивала я. – Можете не сомневаться! Я оставлю после себя чистый стол!
– Да, это правильно, – произнёс в ответ Мытников, вероятно обдумывая возможность того, как лучше использовать меня в интересах Корпорации предстоящие две недели.