«Пропали все деньги со счета в «Swiss Bank»». А потом добавил вслух:
— Проверяю остальные…. — Дальше говорить он не решился, а только покачал головой, чтобы шеф понял.
И Корнилов понял. Брови у него приподнялись, глаза округлились, а рот открылся в негодовании.
— Как! — заорал он. — Как это!!!
Корнилов поперхнулся словами — говорить было небезопасно — кабинет мог прослушиваться.
Он вскочил, подбежал к сейфу, открыл его, достал оттуда универсальный глушитель радиосигналов, поставил на стол и включил. Сразу появился неприятный, тихий, высокочастотный свист и мерно задребезжали оконные стекла.
— Как такое могло произойти, — генерал схватил Андрея за грудки его белоснежного, отглаженного халата и притянул к себе. — И это перед операцией «Глиняный горшок».
— Я выясняю, Алексей Михайлович, — обливаясь потом, пролепетал компьютерщик.
— Много там было денег?
— Двадцать миллионов долларов.
— Туда были переведены деньги из «American Express Bank»?
— Да.
— Обналичены?
— Нет.
— Черт вас всех побери. Мы должны привезти деньги в Москву завтра утром, а в обед они должны быть у… — генерал осекся. Эту информацию Саксонову знать не полагалось. Корнилов сел в кресло и закурил.
Успокоившись, он спросил:
— Как, в принципе, это могло случиться?
Андрей поправил халат, пригладил волосы и сел в кресло напротив Корнилова:
— Не знаю, вариантов много.
— Сколько много? Сто, двести?
— Нет, я думаю пять, десять, и я их все проверю.
— Ладно. Мы можем обналичить десять миллионов долларов в Москве?
— Да, но это сразу станет известно тем, кому об этом знать не надо.
— Тогда где?
— В Риме, в Национальном банке Италии. Там на счете законсервированы как раз десять миллионов.
— Сколько времени на это уйдет?
— Пару дней, и сроки от нас не зависят. Вы же понимаете, Алексей Михайлович, надо послать извещение об обналичивании суммы, а она немалая.
— Ясно. Действуй быстрее, — перебил его генерал.
— Но будут проблемы с провозом через границу. Если коридор Швейцария — Германия — Польша был налажен, то Италия — Турция….
— Обналичь сумму, а переправку я обеспечу, — Корнилов взял телефонную трубку:
— Геннадий Иванович, зайди ко мне на минуту.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел полковник Свиридов, правая рука генерала.
— Обеспечь провоз через итальянскую и турецкую границы чемодана с деньгами.
— По дипломатическому каналу?
— Нет, по нелегальному, через «окно», и быстро. Одного дня хватит?
— Если чемодан у нашего связника будет в двенадцать дня, то в Москву он прибудет в девять вечера.
— Прекрасно, дело за тобой, Андрей. А кто связник? — обратился он к Свиридову.
— Дон, Марецкая Эльвира Вениаминовна, работает под проститутку, имеет связи в правительстве Турции и с делом справится без особых проблем.
— Прикрытие?
— Хофман и Рольф.
— Этих я знаю. Хорошие, честные, преданные люди, они не подведут.
Андрей встал и вышел из кабинета. Генерал ему кивнул на прощанье:
— Попрошу вас как можно быстрее.
У генерала была не очень красивая привычка. Когда дела шли хорошо, он ко всем обращался на вы и был предельно вежлив и обходителен, но когда что-то не ладилось, он злился, каждому тыкал и мог нагрубить.
Саксонов поднялся к себе на этаж, именным ключом открыл дверь компьютерной лаборатории и направился в свой кабинет. Он приложил ладонь к экрану тестера и, когда компьютер идентифицировал отпечаток его ладони, открыл дверь.
Андрей вошел в святая святых разведки, в ее компьютерное сердце, хранящее информацию обо всех агентах в мире, как бывших, так и ныне действующих. Лишь резиденты советской, а ныне российской разведки не были в нее внесены.
В суперсовременный компьютер фирмы «ALFA», занимающий большой зал, внес файлы своих банковских счетов и Корнилов. Он был подключен к банковской компьютерной системе «SWIFT», и генерал, с помощью Андрея, мог, не выходя из здания, управлять счетами по всему миру. К работе с компьютером было допущено, кроме Андрея, еще два надежных, проверенных человека. Саксонов знал эту машину как свои пять пальцев и создал уникальную систему защиты на случай вторжения компьютерных воров.
— Так. Ну что тут у нас? — спросил Андрей и уселся в кресло напротив дисплея.
Он всегда разговаривал с компьютером, чувствуя в нем собеседника и друга. Он считал машину одухотворенным, мыслящим существом и относился к ней с уважением. Сослуживцы из-за этого даже подтрунивали над Андреем, но любили его за душевные качества и уважали за искрометный, проницательный ум.