У всех свои проблемы. Никто не знает, что творится в душе каждого, да даже и в квартире или доме, как в случае Дали. Сейчас кто-то спит, а кто-то даже не хочет ложиться в кровать. Истории уникальны, эмоции разнообразны. Секунды пролетают также быстро. Но сейчас они немного замедляются и дают шанс каждому поверить в свои возможности. Время на чуточку задерживается. И наступает ночь.
Заходи в шкаф и обнимай скелета
И снова новое утро. Так каждый день. Лия протирает сонные глаза кулачками и приподнимается на локоть. Неожиданно перед ней сидит вся семья. Персик, которого Лия вчера выключила, смотрел своими детскими глазами прямо на нее. Мила спала на руках Клары. Ого, какое везение: папа рядом. Что же заставило его зайти в ее комнату. Так рано. Он всегда уходил на работу. Его тревожный взгляд смотрел в какую-то пустоту. Однако, как только Лия проснулась, он отвлекся от своей пустоты.
– Вы что это, не с той ноги встали? – не веря в случившуюся ситуацию, на всякий случай спрашивает Лия. Для уверенности она незаметно щипает себя: вдруг это странный сон. Вся семья, словно восковые фигуры, замерла в своих позах.
– Не надо ей это говорить, – шепчет Стас Софие. Все же зашевелилась одна фигура. Затем ловит укоризненный взгляд Клары и замолкает.
– Что не надо говорить? – окончательно просыпается Лия.
– Лия, что бы ни случилось, ты всегда будешь нашей девочкой, договорились?
– Об этом не договариваются, мама.
– Знаю. Сейчас мы кое-что тебе расскажем. Выслушай нас, пожалуйста, до конца.
– Мне интересно, что же такое роковое я должна услышать. – Она и понятия не имела, о чем пойдет речь. Лия лишь уселась удобнее на своей кровати и обняла колени. Все же без одеяла было прохладно. Немного мурашек бисеринками покрыли кожу девушки.
– Будь серьезнее. Это не простой разговор, – строго замечает Стас.
– Ну ладно. – Она не может быть серьезнее.
– Когда Кларе было десять лет… – осторожно начинает София. – Мы решили завести ребенка.
– Да ладно. Это я и так знаю. Как видите, я перед вами.
– Дослушай, Лия. Мы не могли завести ребенка, но так хотели… – Снова молчание Софии. Лия начинает вслушиваться в каждое слово. Она уже подозревает, что может сказать мама. – Знаешь… ты была такой солнечной, маленькой и беззащитной. – София боится смотреть в глаза Лие. Мама не знает, творится внутри дочери. Лие не нужно было продолжения. Теперь все становится довольно ясно. Холодность отца по отношению к ней. Первенство Клары. Лия не слушает Софию, закрывает глаза.
– Она все поняла, – шепчет Клара – Мама, она все поняла.
София перестает говорить. Теперь все же смотрит на Лию и просто боится заговорить.
– Значит, удочерили, да, – вообще не спрашивает Лия.
– Как ты… – Стас немного испугался. Он в истерике смотрит на Софию. Она берет на себя столь ответственное бремя и говорит:
– Да, – тяжело выдыхает. – Мы взяли тебя совсем малюткой. Твоя мама, – запинается София. – Биологическая мама, оставила тебя в доме малютки.
– В приюте, это ясно, – отрезает Лия.
– Кларе было десять лет, и она так хотела себе сестренку, вот мы и решили удочерить тебя. Ты казалась нам такой родной.
Лия не понимает, что происходит. Ее удочерили? То есть, где-то на свете живут еще родители, которые ее когда-то бросили? В Лие что-то быстро начинает опустошаться. Она чувствует себя чужой, понимает поведение отца. Неужели он так и не принял ее?
– Пап, то есть, как мне тебя называть… – Лия молчит. – Один вопрос. Только ответ должен быть честным. Ты меня, поэтому так не любил и плевал, когда мне так нужна была твоя поддержка? – Она боится услышать ответа. Лия снова опаздывает в школу. Ее телефон начинает издавать вибрационные звуки. Звонит Роза, но Лия не слышит телефона. Она подойдет ко второму уроку.
– Я люблю тебя, Лия, ты не можешь говорить такие вещи. Отец всегда любит свою дочь.
– Нет. Я ваша приемная дочь, лет как уже шестнадцать. Только я узнаю об этом только сейчас. – Лия не знает, как себя вести. Что делать. Даже руки свои спрятать не может. Они то зарываются под одеяло, то скрещиваются на груди.
– Я старался быть для тебя правильным отцом. Я старался. – Стас делает шаг к Лие. Она все еще беспомощно сидит на несобранной кровати. Неумытая, нерасчесаная и провалившаяся в реальный сон.
– Ты старался. Но ты так и не смог подарить мне свою любовь. Нет, у меня были сомнения насчет тебя, папа… то есть… неважно. Но я просто шутила над этой темой, представляя, что мама, то есть… снова… это. Я не знаю, как назвать все это. Что мама забеременела от интеллигента какого-то, но я только смеялась. Оказалось, что даже София – это София, а не мама.