– Костя, у тебя нашатырь есть? – Спросила Мила.
– Сейчас поищу.
Костя исчез в дверном проеме и вернулся через пару минут с коричневым пузырьком в руке.
От нашатыря девушка сморщила нос, зашевелилась и открыла глаза. Теперь ее взгляд был осознанным, и она растерянно оглядывалась по сторонам.
– Где я? Кто вы такие? – Наконец, спросила она. Ее речь была вялой, будто каждое слово давалось ей с большим трудом.
– Ничего себе! – Гаркнул Костя. Девушка аж дернулась от его резкого голоса. – Это ты писала гадости на моей двери, а сейчас еще и спрашиваешь, кто мы такие! Это ты кто такая!? Говори сейчас же!
Мила шикнула на него – нельзя было так разговаривать с человеком в таком состоянии. Мало ли какая реакция может последовать. Но девушка невозмутимо ответила:
– А, это… Это не я, это Олеся.
Все трое застыли, не решаясь задавать вопросы. Девушка сказала:
– Отвезите меня, пожалуйста, домой. Мама вам все объяснит, а то у меня сил нет…
…В дороге девушка уснула, откинувшись на пузатый подголовник Костиного джипа. Мила ехала рядом с ней на заднем сидении и периодически заглядывала в ее бледное лицо, но та спала крепким, глубоким сном – даже ресницы не вздрагивали. Названный девушкой адрес был за городом, и ехать пришлось довольно долго. Наконец, навигатор сообщил, что пункт назначения достигнут: им оказался небольшой коттедж, спрятанный в густых зарослях зелени и цветочных кустов. Темная нить плюща, как паутина, опутывала кирпичный фасад.
У кованого черного забора стояла женщина и вглядывалась в темноту. Как странно – словно она их ждала… Она без слов подошла к машине и по-хозяйски распахнула заднюю левую дверь – именно ту, где сидела девушка. Тут она посмотрела на недоумевающего Костю, который, по всей видимости, уже собирался сделать ей замечание за такое бесцеремонное обращение с его машиной, и сказала:
– Вы не могли бы донести Еву до кровати? Не будем ее будить, ей необходим отдых.
У женщины был бархатный грудной голос, а от нее самой как будто бы шла волна силы и власти, не подчиниться которой было невозможно, и Костя растерянно сказал:
– Хорошо…
Он вышел из машины, взял спящую девушку на руки и послушно пошел вслед за женщиной. У входа в дом она обернулась и обратилась к Маше и Миле:
– Проходите, девушки.
Как только Мила увидела внутреннюю обстановку дома, ей все стало ясно. По стенам гостиной были развешены панно с оккультными символами, а все свободные поверхности были заставлены горящими свечами. Посередине комнаты стоял большой круглый стол, на котором возвышался хрустальный шар и были рассыпаны разноцветные камушки, колода потрепанных карт и еще какие-то непонятные «магические» предметы.
– А, так вот откуда взялся гипноз. Похоже, что мы имеем дело с шарлатанами, – шепнула Мила на ухо Маше.
Наконец, хозяйка дома показалась в дверном проеме. Костя, как послушный ученик, следовал за ней. Только теперь Мила рассмотрела эту женщину как следует. У нее не осталось сомнений в том, что Ева была ее дочерью: у них были одинаковые линии скул и густые вьющиеся волосы. Только Ева была заметно бледнее, а во внешности ее матери было больше южного, чего-то цыганского: темные кудри, смуглая кожа и слегка раскосые карие глаза. Ее шея и руки были увешены украшениями, а в ушах болтались массивные аметистовые сережки. Все это подергивалось и побрякивало при каждом ее движении, добавляя ее облику и голосу еще больше гипнотизма.
И хотя время было позднее и от долгой езды в машине Милу затянуло в сон, она старалась взбодриться, чтобы быть начеку. Еще не хватало, чтобы их самих загипнотизировали и обобрали… В таких домах все возможно.
Женщина сделала пригласительный жест рукой и сказала:
– Проходите за стол. Меня зовут Зара, а Ева – моя дочь.
Мила не стала ходить вокруг да около:
– Это вы ввели Еву в гипнотическое состояние?
Зара усмехнулась, а ее глаза сверкнули лукавым огоньком:
– Нет, что вы. Она сама. Точнее, дух Олеси. Но вы же не верите в такие вещи, не так ли? Негоже врачу-психиатру верить в призраков…
Милу бросило в жар, но она изо всех сил постаралась не подать вида. Откуда эта женщина знает, кем она работает? Неужели они с дочерью следили за ней?
– А откуда вы знаете, что я врач-психиатр? – Максимально непринужденно спросила она, приподняв бровь.
Зара только молча покачала головой, сохраняя на лице хитрую ухмылку. Миле было не по себе от ее взгляда – ей казалось, что женщина читает ее мысли. Она хорошо знала это ощущение, ведь оно иногда возникало у нее при общении с пациентами психбольницы.