– Мусорная корзина является прямой дорогой к этому, да?
Он кивнул.
– Определенно.
– Итак, смысл в том, что ты записываешь то, что люди не доедят?
– Кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты задаешь слишком много вопросов?
– Да, есть такие люди. И я полностью понимаю, если ты не хочешь отвечать на них, учитывая, что я сейчас являюсь твоим конкурентом.
Он улыбнулся, моя честность умиляла его. Представляете!
– Заметка про шефа: остатки помогают ему выяснить, что именно не работает: подача блюда или сам элемент. Так он может соответствующим образом все отрегулировать. Это очень важно. По крайней мере, он в этом заинтересован.
– Странно. В других местах, где я работала, так не делали.
– Они не делают большую часть того, что делает шеф,– сказал Тэйлор.
– А он привередлив.
Тэйлор кивнул, гордясь тем, что там работает. И я начала испытывать противоречие, ведь он пытался помочь мне, хотя я пыталась отобрать его работу. Вдруг я захотела сделать что-то еще.
– Может быть, мы сможем найти способ убедить его, что эту работу должны выполнять двое, – сказала я.
Он посмеялся:
– Нет, ты или я.
– Я предлагаю альтернативу.
– Без обид, – сказал он. – Но альтернативой является то, что ты закончишь свою недолгую стажировку в «28», не успев ее начать.
Дело в том, что работа на кухне ресторана, даже под сильным давлением, заключается в абсолютной тишине и очень быстрых скоростях. Единственный приемлемый звук – это шум кухни, ее собственной формы жизни: звон горшков из нержавеющей стали, шипение огня и закипающей воды – вместе они создают особый ритм. Тем более в ресторане, таком как «28». Официанты и повара работают как отлаженная машина. Я не знала, как это сделать, стоя около мусорной корзины, но я поняла: хорошо, что моя карьера официанта здесь была недолговечной, иначе меня бы уволили до того, как закончился этот вечер. Быстрыми движениями тяжелые тарелки наполнялись оружием, обстреливая Шефа Z с одной стороны, в то время как заносчивые гости нападали с другой.
Нахождение около моей маленькой рабочей столешницы для отходов, в окружении мусорных ведер, было, безусловно, предпочтительнее. Да, даже учитывая мусорные ведра. И я обнаружила, что внимательно за всем наблюдаю, пытаясь не отставать, пытаясь учиться. Я смотрела, как тарелки возвращаются из зала, делая мысленные пометки о том, что люди едят хорошо, а к чему они не прикасались.
Часть из них не удивляли. Не было оставленной домашней лапши «cacio e peppe» от Z, богато посыпанной перцем и сыром. Тэйлор был прав: оставшиеся помидоры были аномалией. Кроме того, после тех недоеденных помидоров, из-за которых Z так надулся, каждая тарелка клубничной пиццы вернулась к нам в чистоте. На самом деле, в течение вечера единственным непопулярным блюдом стало вегетарианское рагу.
Была полночь, когда пришел Шеф Z.
– Какие новости, Тэйлор? – спросил он.
– Вегетарианский соус, – сказал он.
– Что конкретно в соусе?
Я посмотрела вниз на жирный соус, не зная, какого он ожидал ответа от Тэйлора, когда поняла это.
– Я бы сказал, консервированный лимон, шеф,– сказал Тэйлор.
– Да ладно!?
– Часто на дне тарелки оставалось несколько долек.
Шеф открыл ведро для мусора и заглянул внутрь. Затем он посмотрел на меня.
– Правильно?
Я сделала паузу. Мне нужна была эта работа. Мне нужна была близость к Z для осуществления моего плана. Затем я посмотрела на Тэйлора. Казалось, что если бы я дала другой ответ, он бы лишился работы. Или он слишком легко играл в ту же игру, что и Шеф Z?
– Консервированные лимоны, шеф.
И дело не в том, что меня мучала совесть. Просто мне внезапно пришло в голову, что есть более разумный путь. Z удивился, что я поддержала Тэйлора. Что касается самого Тэйлора, он выглядел совершенно потрясенным.
– Хорошо, – сказал шеф.
– Но я не думаю, что проблема в лимоне, – сказала я.
– И в чем же проблема?
– Сушеные вишни. Они хорошо сочетаются с лимонам вместе. Но как только у людей есть сладкое, они, вероятно, меньше интересуются кислым.
Шеф Z приблизился ко мне, прошептав на ухо:
– Я просил тебя оценить мое блюдо?
– Нет, шеф.
– Тогда не предлагай это, особенно когда ты не представляешь, о чем говоришь, – сказал он.
Я могла видеть, что он был немного оскорблен. Это был шаг, противоположный хорошему впечатлению.
Шеф посмотрел между нами:
– Так, кто же из вас останется?
Это не было вопросом.
– Я бы сказала, что мы оба должны остаться, – сказала я.
– Невозможно.
– За исключением проблем с выброшенной пищей, это двойная задача, шеф. Тэйлор точно отметил все, что осталось на тарелках, но есть еще один важный аспект – другие ингредиенты в блюде, которые были предпочтительнее. Это необходимо учитывать при рассмотрении того, что посетители выбрали, и того, что они решили не употреблять. Это, действительно, работа для двух человек.
Он посмотрел на часы:
– Это были почти девяносто секунд, которые я никогда не верну.
Я кивнула, извиняясь. Шеф не сводил с меня глаз.
– Тэйлор, уходи.
– Что? – спросил Тэйлор.
– Уходи.
– Шеф, Сэмми Вам говори...
– Кто такой Сэмми?
Я подняла руку.
– Глупое имя. – Он покачал головой. – Тебя так назвали родители или ты все это сократила?
Я осмотрела кухню, задаваясь вопросом, кто будет реагировать на ложь, кто знал мое настоящее имя. Все продолжали работать, убирали свои столешницы, закрываясь на ночь. Если бы кто-то был заинтересован в том, чтобы рассекретить меня, они бы сделали это, когда не были на ногах уже четырнадцать часов подряд и мечтали попасть в свои кровати. От противостояния я избавлена.
Шеф отвернулся от меня, посмотрел на Тэйлор вверх-вниз.
– Тэйлор, почему ты все еще стоишь здесь?
Тэйлор вышел из кухни, оставив меня наедине с Z.
– Итак, Сэмми. В этом заключается вся твоя работа: мусор. Ты смотришь на то, что люди оставили на тарелке. И записываешь это. После чего выбрасываешь. Это понятно?
Я кивнула, пытаясь сдержать мою радость.
– Я не подведу Вас, шеф, – сказала я.
– Конечно, – сказал он и ушел.
Глава 24
По дороге домой из ресторана я остановилась у телефона-автомата на шоссе Монток, чтобы позвонить Дэнни. Я знала, что он не ответит, если я позвоню с мобильного, поэтому пришлось придумывать что-то другое. Мне было непривычно проживать подобный вечер и не поделиться с ним этим. Не слышать, как он смеется о том, каким устрашающим был Шеф Z и каким страшным был Дуглас. Вероятно, он сказал бы, что Дуглас страшнее. И было непривычно не рассказывать ему о том, что я одержала первую победу на пути к возвращению своей жизни.
У нас была традиция: когда у одного из нас был великий день – что-то в университете или на работе, что-то заслуживающее внимания – мы заказывали супер-нездоровую еду на вынос. Это началось в первой квартире с видом на сад, когда мы были так вымотаны, что любой прием пищи был удовольствием. И мы сделали это традицией.
В тот вечер, когда «Маленькая Саншайн» превратилась в сериал, мы не поехали в какой-нибудь причудливый ресторан. И, естественно, я ничего не готовила. Я заказала пряного цыпленка с дополнительной порцией яичных булочек, и мы съели все это, сидя на кушетке, воображая, что мы будем делать с небольшим количеством заработанных денег. Этого было достаточно, чтобы положить начало на первоначальный взнос в таунхаус. Но я колебалась. Райан уже подписал договор аренды на студию в Челси. Он хотел, чтобы мы с Дэнни нашли место поблизости.
Red Hook был как кость в горле, и Райан решил, что моя жизнь на Манхэттене слишком скучна, особенно для людей, незнакомых с Нью-Йорком. Там люди мечтали и стремились к чему-то большему. В отличие от нашей мечты о том, чтобы идти по знакомому пути. Это не привлекало зрителей, не вызывало желания общаться с кем-то, кто жил в милях от ближайшей станции метро.