Сэмми перетаптывалась с ноги на ногу, немного, нервничая. В своих сладких маленьких ручках она держала новую книгу.
– Я не хочу идти в лагерь, – сказала она.
– Почему?
– Не хочу обсуждать это, – сказала она.
– И чем ты хочешь заняться?
– Весь день читать? – спросила она.
– Знаешь что? Почему бы и нет.
Она широко улыбнулась:
– Отлично!
Сэмми чуть подвинула мои ноги, опустилась на диван и открыла книгу. Я смотрела, как она переворачивает страницы, чувствуя подступающую тошноту. Меня накрыла комбинация утренней тошноты и осознания того, что маленький человек, не похожий на Сэмми, скоро будет принадлежать мне.
– Почему ты так смотришь на меня?– сказала она, все еще читая книгу.
– Мне нужно, чтобы ты сказала мне, почему ты не хочешь идти в лагерь, – сказала я. – Кто-то обидел тебя?
– Нет.
– Сэмми, если тебя кто-то обидел, я пойду с тобой в лагерь и удостоверюсь, что консультант об этом знает. Ты не должна бросать лагерь.
Она закрыла книгу:
– Это не имеет никакого отношения к этому.
– Тогда что случилось?
Она встретила мой взгляд, как бы пытаясь решить, стоит ли говорить.
– Дочь Кэтлин пришла в лагерь. Она хочет, чтобы мы сидели вместе за обедом.
– А ты не хочешь?
Сэмми выглядела раздраженной:
– Ее дочь пойдет в школу, в Нью-Йорке.
Я кивнула, понимая, к чему клонит моя племянница.
– Я знаю, что она попытается заставить нас быть друзьями. Так что я хочу пойти в ту школу.
Это была странная реакция. Как будто Сэмми пропустила пару шагов, где она решила, понравится ли ей дочь Кэтлин, и тот, где она решила, что школа показалась ей интересной.
– Почему ты переживаешь из-за этого?
Она пожала плечами:
– Я не знаю. Кэтлин говорит, что это прекрасное место...
И тогда я поняла, что ее огорчает:
– Твоя мама.
Она кивнула.
– Мама думает, что школа – это плохое место.
– А как считаешь ты?
– Не знаю. Я думаю, это может быть весело.
Я почувствовала, как мое сердце немного расслабилось. Чего так боялась Рэйн, что она заставляла Сэмми чувствовать, будто школа была не для нее? И что случилось с консультантом, что она подпихивала к девочке свою дочь? Получит ли она какой-то бонус, если Сэмми пойдет в эту школу? Внезапно я разозлилась на всех, кроме племянницы, сидящей на краю дивана.
– Хорошо, – сказала я.– Тебе не обязательно идти в лагерь. Но сегодня не будет дня чтения, ладно?
Она вздохнула, измученная:
– Почему нет?
– Ты не будешь сидеть. Если не хочешь идти в лагерь – все в порядке. Но ты чем-нибудь займешься.
– Я уже занята. Я читаю.
Посмотрев в окно на наш старый дом, красную машину, припаркованную на подъездной дорожке безымянной знаменитости, я подумала о ее «друге».
– Пойдем на рыбалку, – сказала я.
Настоящее рыболовное судно Монтока – не тот вид лодок, который сдавали в аренду для холостяцких вечеринок с пивом. Рыболовное судно не предназначено для комфортного круиза вокруг гавани. Лодочная яхта Итана и Томаса – сорок восемь футов длиной, двухместная каюта – не была исключением. Она не была совсем неудобной, но и роскошной ее не назовешь. Палуба, намытая после утренней прогулки по воде, все еще казалась скользкой и липкой. А в воздухе витал такой тошнотворный запах, по сравнению с которым Итан пах свежим шоколадным печеньем. И все же, как только мы отплыли от берега – мне стало лучше. Океанский бриз облегчил мою тошноту, помог очистить мою голову от навязчивых мыслей. Мы с Итаном сидели у руля, а Сэмми – у нас под ногами. Жилетик крепко держался на ее маленьком теле. Как загипнотизированная, она наблюдала за океанскими волнами.
Шучу, конечно. Она читала в каюте. Здесь она все еще могла быть как дома. Итан поднес руки ко рту, пытаясь согреть их.
– Я тут оказался втянут в тяжелый и долгий разговор с мужем моей подруги, – сказал он. – Он пытался рассказать мне и всем этим людям, что есть два Монтока: один для летних людей, один для зимних людей, – будто они этого не понимают. Так вот, он сказал, что речь идет о людях, которые ловят здесь рыбу, и людях, которые этого не делают.
– Так и что в этом ужасного?
– Генри не ловит здесь рыбу. Он берет модный чартер со своими корпоративными приятелями и платит кому-то, чтобы его сфотографировали с марлином. Это не рыбалка. Это фотосессия. С марлином.
– Хорошо.
– Ты не видишь иронии? Сэмми в одиночку могла бы дойти до океана и поймать марлина, – он покачал головой. – Этот парень меня взбесил.
– Человек, с женой которого ты спишь, злит тебя? Это тот, о ком ты говоришь, правда?
– Он думает, что он здесь ловит рыбу. Он думает, что может сказать любую чушь. Если он действительно ловит здесь, он никогда не скажет что-то глупое. – Он сделал паузу. – Он мог бы просто подумать об этом.
Я глубоко вздохнула, наблюдая, как береговая линия становится от нас все дальше.
– И почему ты до сих пор разговариваешь?
– Здрасьте! Это ты хотела выйти сегодня на воду. Черт возьми, я не знаю, почему вообще согласился на это, – сказал он.
– Потому что ты знаешь, что Сэмми – твое слабое место, – сказала я.
Он улыбнулся:
– Думаю, да.
Он посмотрел на воду и отправился дальше на север.
– Итак, как твои дела? Я впечатлен, что ты так долго продержалась.
– Я этого не сделала.
– Что случилось?
– Уронила тарелку персиков кое на кого. – Помолчав, я продолжила. – Бросила. Должна признаться, что я специально бросила персики.
Он засмеялся, немного впечатленный моим поступком:
– Она заслужила это?
– Не думаю, что это вопрос, который будет интересовать шефа Z. Я моментально убежала оттуда, чтобы это не выяснять.
Итан заглушил двигатель:
– Что ж, я заинтересован.
– Это была Эмбер Риччи. Женщина, которая меня взломала. Она отняла мои контракты на выпуск поваренной книги и мое шоу на Food Network. Она даже не умеет готовить.
– Тоже.
Я с непониманием посмотрела на него.
– Просто говорю, ты, наверное, должна сказать: «Она тоже не умеет готовить».
– Она делает тосты, Итан.
– Мне нравятся тосты. – Он пожал плечами. – Но я не из тех парней, которые разбираются в рецептах. Мне нравится импровизировать. Поставьте тост в тостер. Достаньте его. Посмотрите, что получилось.
Я рассмеялась.
– Не знаю, о чем я думала. Она просто сидела в ресторане, и в моей голове что-то щелкнуло.
Он вытащил косяк из своего кармана.
– Похоже, она заслужила это.
Итан пытался заставить меня чувствовать себя лучше, ведь он оправдывал мои чувства к Эмбер. Но это не так. Я думала о том, что Эмбер разрушает мою жизнь, чтобы улучшить ее собственную. Я злилась раньше, но, подумав о ребенке, которого я носила, – стала еще злее. Мое сердце было разбито.
Итан поджег косяк и затянулся. Я посмотрела на него.
– Что? Это законно.
– Не уверена, что это правило действует при управлении лодкой.
– Тогда, хорошо, что мы стоим на месте.
Он протянул мне косяк. Я покачала головой.
– Не хочешь?
– Я беременна.
–Вау. – Он отодвинул косяк назад, чтобы дым не попадал на нас. – Весь кайф обломала. Буквально.
Он уставился на косяк, и я наблюдала за тем, как он воспринял новость о моей беременности.
– Муж в курсе?
Я вздрогнула. Муж. Бывший муж. Как я должна называть его теперь? Как это объяснить Итану? Я покачала головой.
– Почему нет?
Я пожала плечами:
– Он слишком занят, ухаживая за своей новой подругой.
Он сделал еще одну затяжку.
– Вау.
Затем он снова сосредоточился на косяке. Мы сидели в полной тишине.
– Я говорил тебе, что у меня трое детей?
В шоке я посмотрела на него:
– Что?
Он кивнул:
– Все от разных матерей.