Это случилось? Мы общались?
– Как бы там ни было, шеф, – сказала я, – думаю, что они вкусные.
Он швырнул тарелку на стол.
– Не слишком, – сказал он и ушел.
Я серьезно подумала о том, чтобы прятать их до конца ночи. Просто, чтобы не видеть его расстроенное лицо. Просто, чтобы сделать хоть что-то, а не сидеть здесь, забившись в угол.
Усугубляло мои страдания и то, что поваренная книга Эмбер имела безумный успех. Уже через неделю она вышла в печать. Я стала вчерашней новостью. Буквально.
Возможно, это было то, что я получила за публичную ложь. Теперь все, что у меня было – стало личным. Моя жизнь была настолько скрытной, что я собиралась родить ребенка от того, кто даже не знал об этом.
Еще одна тарелка макарон с лисичками была возвращена на кухню. На тарелке отсутствовали домашние и довольно изысканные букатини от шефа Z. Остались лишь несколько грибов.
Я осмотрелась вокруг, чтобы знать смотрит ли кто-нибудь на меня. Никто, вроде бы, не обращал внимания, поэтому я подобрала гриб с тарелки и закинула его в рот.
Меня поразил богатый и сочный вкус, с прекрасным количеством специй.
Я потянулась к другому, когда услышала голос позади меня:
– Нет, ты этого не сделаешь.
Я обернулась, чтобы увидеть Итана, стоящего с термосом из нержавеющей стали в руках.
Он с отвращением покачал головой:
– Это слишком низко.
После чего он наклонился и засунул в свой рот оставшийся гриб.
– Значит, ты решила залечь на дно, – сказал Итан. – На один день ты остаешься, а на следующий день – исчезаешь.
Спустя несколько часов мы сидели на скамейке возле ресторана, Итан разлил по кружкам горячий какао из термоса. Он протянул одну кружку мне:
– С тобой все в порядке? Томас сказал, что ты спишь у них на диване.
– Я удивлена, что он заметил это. До поздней ночи я остаюсь в машине, ожидая пока они все заснут. А переночевав – убегаю, прежде чем они встанут. Мы не говорили друг другу более двух слов.
– По-моему, звучит удобно. И устойчиво.
– Это здорово.
– Почему бы тебе просто не остаться со мной?
– У тебя есть знакомая знаменитость. И я не могу навязываться.
Он поднял руку, чтобы остановить меня:
– Прежде всего, это не навязывание. И, во-вторых: она улетела в Париж на неделю. Занимается шопингом.
Я посмотрела на его наряд: то же худи, в котором он, казалось, жил, когда не ловил рыбу.
– У вас, ребята, много общего, – сказала я.
– Это увлечение, которое нас объединяет.
Я рассмеялась и сделала глоток какао.
– Значит, вечеринка закончилась не так уж и хорошо? – спросил он.
Я сделала паузу:
– Это был Дэнни.
– В смысле – был?
Я посмотрела на него, ожидая, когда до него дойдет.
– Срань Господня. Муж был тем, кто взломал тебя?
Я кивнула, боясь говорить – опасаясь, что если скажу еще хотя бы одно слово, то заплачу. Четырнадцать лет. Слезы, казалось, не прекратятся. Дэнни был близким мне человеком. Я доверяла ему настолько, что даже не подумала о том, что он сделал это, независимо от его рассуждений. Что это обо мне говорило? Что это говорило о том, как мало я обращала на него внимания?
Итан сложил руки на груди:
– Почему он... просто... почему?
– Он сказал, что сделал это, потому что любит меня, – произнесла я подавленным голосом.
– Есть и другие способы любить кого-то.
Я встретила его взгляд, отчаянно нуждаясь в спасении.
– Ты так думаешь?
– Я это знаю, – сказал он, пытаясь что–то осмыслить. – Как по-твоему, его девушка в этом участвовала?
Я обняла руками кружку какао и притянула к себе:
– Она этого не делала. У него нет девушки.
Итан выглядел удивленным:
– А что насчет душа?
– Она помогала с ремонтом нашей квартиры, в которой Дэнни теперь живет. Наверное, из-за чувства вины я услышала в ее голосе то, что она увела его, воспользовавшись нашей ссорой или что-то в этом роде...
– Ты ему веришь?
Я верила. Я бы сказала, что я полная дура, если это признаю? Ведь я загуглила Саймона Каллахана, когда вернулась в Монток, и он был тем, о ком говорил Дэнни. Но я не нашла фотографий его и Мэгги. Ни на Wireimage, ни на его странице в Facebook. Я не нашла доказательств. Слово Дэнни было моим доказательством. И это было единственное доказательство, в котором я нуждалась. Это доказывало, насколько целесообразно говорить о том, где я находилась сейчас?
– Поэтому, если мы поверим ему на слово, как он и думал, чего же он хотел добиться?
Я пожала плечами:
– Он надеялся, что я вспомню, какой я была. Знаешь, до того, как мир узнал обо мне, и я потеряла это.
– Это?
– Себя.
Итан кивнул, задумавшись.
– Что ж, отчасти он прав, – сказал он. – Твой муж.
Я обернулась и посмотрела на него.
– Что ты только что сказал, предатель?
Он улыбнулся:
– Я не оправдываю того, что он сделал. Просто говорю – он не ошибается. Мы будто теряем себя подобным образом. И практически невозможно на это не реагировать, – сказал он. – Прошлой ночью я был с моим другом, когда она выложила в Инстаграм фотографию, на которой зависала с парочкой подруг, пьющих вино на палубе во время прогулки по океану. Нет, исправлюсь: она отправила фотографию своих совсем недавно напедекюренных ног. С хэштэгами #девчачьявечеринка и #лучшаяночь.
Он дополнил свою кружку какао и сделал большой глоток.
– Единственная проблема заключалась в том, что подругами оказался ее помощник и его новая подружка. А фото опубликовано тогда, когда они по расписанию примерно через пять минут должны были приземлиться в Париже. Вместо этого, они забрали свою одежду из какой-то химчистки. И, конечно, сделали фото.
– Этим ты пытаешься сказать, что все лгут.
– Я говорю, что это новый способ показать себя. И нет никакой возможности запихать джинна обратно в бутылку, – сказал он. – Некоторые люди хорошо интегрируют это. Ну, СМИ находят их связи в социальных сетях. Но для остальных из нас это совсем другая история. И никто не говорит об этом, оценивающе наблюдая за твоей жизнью. Ведь есть люди, которые смотрят на эти фотографии и думают, что именно такой должна быть их жизнь. И моей подруге, отправляющей фото в Инстаграм, тоже так кажется. Она смаковала комментарии о том, какой она была хорошей девушкой–подружкой. О том, что у шикарных женщин всегда есть настоящие подруги. Для нее это эквивалент реального общения, что позволило ей забыть ту часть, в которой у нее не было ночи, проведенной с подругами. Что на самом деле она занималась сексом на этой палубе с другим, в то время как ее муж играл в гольф в Пеббл-Бич.
– Слишком много деталей, – сказала я.
Он засмеялся:
– Поверь мне, это не так.
Я повернулась к нему. Итан смотрел прямо на меня.
– Я не одобряю методы ее мужа, – сказал он. – Но я думаю, возможно, у него были хорошие намерения, когда он отпускал ее в эту поездку.
Я вздохнула:
– На чьей ты стороне?
– Его, – сказал он. – Очевидно.
Я улыбнулась. Но, правда, в том, что Итан попал в точку. Я не стала прощать Дэнни за то, что он сделал, но я начинала думать, что, может быть, он был прав. Я потратила так много времени на то, чтобы поверить, будто я потеряла нить между тем, кем я была, и женщиной, которую я представляла миру. Все, что я делала, было тщательно откалиброванным расширением меня самой.
Но таковы издержки моей жизни. Я понятия не имела, когда успела потерять себя.
– Значит, ты уверен, что ее нет? Твоей подруги?
– Тысяча фотографий в Инстаграм не могут врать. – Он чуть помедлил. – По крайней мере, не всегда.
– Тогда не мог бы ты мне кое в чем помочь? Это незаконно.
Он сразу встал со скамейки:
– Это мой любимый вид помощи.
Глава 43
Итан положил ключи на комод в фойе и оставил меня там.
Я сделала глубокий вдох и начала ходить по дому. Дому моего детства. Он смутно напоминал тот дом, в котором я выросла, и был отремонтирован с нуля.