–Это была ошибка, хорошо? – сказала она. – Я хочу, чтобы ты упаковала свои вещи и ушла.
–Нет.
Она покачала головой:
–Нет?
Я никуда не собиралась уходить. Возможно, была виновата моя беременность, может быть, это был стресс. А, может, это из-за того, что Итан сказал обо мне и персиках, и попросил меня стать честной. Но я хотела остаться там, где была. По крайней мере, пока я не узнаю, куда мне идти.
Рэйн горько засмеялась:
–Что ты здесь делаешь? Я имею в виду, действительно. Естественно, ты здесь не для того, чтобы снова соединиться с нами.
–Может быть, так и есть.
–Херня.
Я посмотрела на чердак Сэмми.
–Не могла бы ты говорить потише?
Рэйн проигнорировала меня и, не сбавляя громкости, произнесла:
–Так в чем игра? Получить одобрение шефа Z и использовать его для того, чтобы продвинуть себя наверх, верно?
–А что, если так? Ты думаешь, я должна просто принять все это? Эмбер украла все, что я с таким трудом заработала. И, я знаю, ты не думаешь, что это законная работа, но я приложила слишком много усилий, чтобы чего-то добиться, – сказала я. – Не то, чтобы ты понимала, о чем я говорю...
–То есть, мне работается легко?
Я понизила голос, даже если она отказывалась это делать:
–Я просто думаю, что управлять отелем – это не совсем предел мечтаний для тебя.
Сестра удивленно посмотрела на меня. На секунду в ее взгляде промелькнула боль. А затем она засмеялась, запрокинув голову назад.
–Ну, так мы говорим о мечтах, какую мечту ты снова воплотила в жизнь? – сказала она.
–Я не говорю о себе, Рэйн.
–Шутишь? Ты беспокоишься только о себе. – Она покачала головой. – Просто потому, что ты думаешь, будто картина моей жизни будет красивее, если у меня будет впечатляющая карьера, это не значит, что я несчастна. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что если ты не будешь жить в страхе перед чужими мнениями о тебе, никто не сможет у тебя что-то отнять?
–Вот как?
–По сути, да.
Я посмотрела на чердак и подошла к сестре:
–Так почему ты так боишься услышать мнение других людей о своем ребенке?
Она потянулась за моей рукой, оттащив меня обратно на крыльцо.
–Прости?
–Поэтому ты забрала ее из лагеря, верно? – сказала я.– Потому что у Кэтлин хватило наглости, чтобы рассказать насколько Сэмми особенная? Что ей нужны особые вещи?
–Так значит, во всем своем опыте общения с Сэмми ты уже пришла к выводу, что женщина, которую ты не знаешь, – права, а ее мать ошибается? Что я не думала о том, что нужно моему ребенку?
–Рэйн, не отговаривай ее.
–Точно. Потому что пребывание здесь тянет ее на дно. Оставаясь с матерью, она идет на дно.
–Так поезжай с ней. В Нью-Йорке есть отели, в которых ты могла бы работать.
–Все не так просто. Мне здесь нравится. Я построила здесь дом. У меня здесь отношения. Это может быть не сексуально и не позволит нам снять телевизионное шоу, но некоторые из нас ценят построенный где-то дом.
–Ты не находишь странным, что ваш дом находится в пяти футах от того места, где мы выросли?
Она замолчала, замерев.
–Что ты хочешь этим сказать?
Я помедлила с ответом, зная, что не должна говорить подобные вещи, что есть некоторые грани, которые не нужно пересекать. Но она была такой злой, а я настолько устала, что не могла себя остановить.
–Не знаю. Я припоминаю некоторые правила о том, чтобы никогда не быть вдали от этого дома более нескольких часов подряд. Никогда, ни под каким предлогом не расставаться с недвижимостью, по какой бы то ни было причине.
–Это ни в какие ворота не лезет.
–С волнением спускаться вниз, к океану, изо дня в день. Забирать почту в пять вечера на краю подъездной дороги. Обедать по воскресеньям, глядя на океан. Не стесняйся прервать меня, если я что-то забуду. Может быть, теперь у тебя есть некоторые правила о том, чтобы никогда не отважиться уйти от жизни, созданной папой? Или, может быть, ты более похожа на него, чем хотела бы признать?
Разозлившись не на шутку, она посмотрела прямо на меня с такой болью, будто не могла в это поверить. Она не верила, что я все еще могу влиять на нее.
–У тебя десять минут на то, чтобы собрать вещи и выйти из дома, – сказала она, разворачиваясь и уходя.
Глава 36
Я быстро прошла по подъездной дорожке, забросила вещи на пассажирское сиденье и поехала в «28», едва сдерживая слезы. Иногда ты рад, что у тебя есть что-то, снимающее груз с души. Но не в данном случае. Мне было жаль, что я сказала об этом. На самом деле, я не имела это в виду. Рэйн просто так сильно давила на меня. Даже когда я думала, что делаю что-то полезное для Сэмми, подарив ей веселый день – она все равно напала на меня за это.
Как можно победить такого человека? Особенно, когда я и так поставлена в тупик, оказавшись здесь снова. Застряла в Монтоке. Застряла в доме с человеком, который был отражением всего, от чего я пыталась убежать. И я вовсе не пыталась причинить ей боль. Я не хотела, чтобы она чувствовала себя потерянной и изолированной, как и я.
Я понятия не имела, как попросить ее остановиться, хотя бы на секунду, чтобы она не делала все, что в ее силах, лишь бы напомнить мне, что я заслуживаю самого ужасного в этой жизни. Будто я заслужила, чтобы моя карьера обрушилась за одну ночь, и потеряла мужа, который, по-видимому, уже нашел другую.
Въехав на стоянку ресторана, я заглянула в зеркало заднего вида и вытерла слезы.
Была еще и Сэмми – ее странный и замечательный ребенок. Так получилось (спишем это на расшалившиеся гормоны беременной женщины), что я привязалась к ней. Мне было ненавистно то, что у меня даже не было возможности попрощаться с ней, что она даже не поймет, что я не хотела уходить. По крайней мере, я не хотела ее покидать.
Я вошла на кухню и направилась прямо к моей рабочей столешнице. Дуглас стоял там с молодым парнем, показывая ему, что к чему.
–Что ты здесь делаешь? – спросил Дуглас.
–Дуглас, – сказала я, поприветствовав его, а затем обратив все свое внимание на парня. – У тебя есть две секунды, чтобы уйти от моей столешницы.
–Теперь это моя столешница, – сказал молодой парень.
Я просверлила его гневным взглядом.
–Кто ты?
–Я отвечаю за отходы, – сказал он.
–У меня в кармане пятьсот долларов. Они твои, если ты просто выйдешь в ванную на пять минут.
–Договорились! – сказал он.
–Никакого договора, – вмешался Дуглас.
–Что происходит?
Мы повернулись, чтобы увидеть, как позади нас стоит шеф Z. На нем была рабочая куртка, поверх которой лежали руки, скрещенные на груди.
–Дуглас, выйди, – сказал он.– И возьми с собой Лэнса.
–Я не Лэнс, – сказал молодой парень.
Шеф поднял руки:
–Да всем насрать.
Когда Дуглас исчез, и молодой парень направился к ванной (действительно ли он думал, что я заплачу ему сейчас?), Шеф Z наклонился ко мне и прошептал на ухо.
–Что ты делаешь на моей кухне?
Я прочистила горло.
–Прошу прощения, шеф. Я просто подумала, что если бы Вы знали подробности, почему я сделала то, что я сделала, Вы позволили бы мне остаться.
–Подробности о том, почему ты бросила тарелку с едой на одного из моих гостей?
У меня был целый план о том, что ему сказать, целая история. Я собиралась сказать ему, что Эмбер заказала последнего на тот вечер ягненка и оставила всю тарелку. И было просто неправильно, что она не уважает тяжелую работу каждого. И тяжелую работу шефа Z. Особенно, когда ей подавали последнее блюдо из ягненка. Другие люди любили бы и уважали эту еду. Но благодаря Эмбер они не сделали этого.
Ну как это могло не сработать? Я бы говорила с каждым нарцисстическим импульсом, который был у этого человека. Отрицать это означало бы отрицание себя.
Кроме того, я слишком устала. И я подозревала, из слишком долгой практики, что продвину эту историю. Да, это была ложь. Но я привыкла к этому, и это было тем, что я делала. Однако когда вы были неправы, усилия, которые требовались для воспроизведения хорошей лжи, становились очевидными. В таких ситуациях это было почти так же сложно, как говорить правду.