Нотт подавленно молчал, и Гермионе стало не по себе. Наверняка он не хотел, чтобы она это слышала. Мадам Пинс вздохнула и продолжила.
— Не могу все же не признать, что тема достойная. Если бы не ваша отвратительная манера изложения, я бы сочла статью качественной.
— И тем не менее? — внезапно оживился Нотт.
— Тем не менее, — мадам Пинс встала и выставила на стойку деревянный ящичек.
Гермиона прежде не видела его в библиотеке. Больше всего он напоминал ящик для бутылки вина. Деревянные стенки были украшены резьбой, сверху красовалась замысловатая металлическая ручка. Мадам Пинс достала миниатюрный ключик и, вставив его в один из завитков, повернула. Передняя стенка с тихим шорохом опустилась. Ящичек был на три четверти заполнен библиотечными карточками. Нотт при появлении ящичка ожил, снова начал улыбаться, его взгляд метался от резных стенок к мадам Пинс и обратно. Библиотекарь сделала строгое и торжественное лицо и выложила на стойку серый картонный квадратик и перо.
— Прошу, мистер Нотт.
Тео порылся в своей сумке и достал бархатный футляр. Гермиона ничего не понимала, но ощущение торжественности передалось и ей. Она внимательно следила за происходящим, стараясь ничего не упустить. В футляре оказалось позолоченное гусиное перо. Которым Нотт с торжественным видом начал писать на квадратике серого картона. Гермиона решила, что не будет наглостью заглянуть поверх его руки.
«Семь способов незаметно распознать применение оборотного зелья. Теодор Нотт».
Очевидно, это было название статьи, напечатанной в журнале, но что значил этот ритуал, Гермиона понять не могла.
Мадам Пинс тем временем оценила надпись и положила ее в ящичек поверх остальных.
— Поздравляю, мистер Нотт, — душевно произнесла она. — Займетесь работой?
— Конечно, вот мисс Грейнджер вызвалась помочь. — Нотт обернулся к Гермионе, и она решительно кивнула.
— Хм, неожиданно, но лестно, — вскинула брови мадам Пинс. Хотя выражение ее лица говорило, что ей совсем не лестно, а скорее, противно. — Что ж, вы знаете, что делать.
Нотт слегка склонил голову и жестом показал Гермионе следовать за ним.
— Что это такое было, вообще? — прошептала Гермиона, когда они ушли за стеллажи.
— Библиотекари Хогвартса веками собирают коллекцию автографов писателей и публицистов. Эта коллекция насчитывает больше ста тысяч карточек.
— И чтобы в нее попасть, нужно, чтобы твою статью напечатали в научном журнале? — догадалась Гермиона.
— Да, для деревянного ящика. Еще существует бронзовый. Для тех, кто написал книгу, посвященную волшебству. Серебряный — для тех, кто сделал открытие и написал по нему монографию. И золотой — для тех, чье открытие послужило почвой для написания более пятидесяти работ другими авторами.
— Ого, — отозвалась Гермиона, осмысляя новую информацию. На самом деле, учитывая количество научных журналов в волшебной Британии, пропихнуть туда статью было не так уж легко. Сама Гермиона никогда не пробовала, но слышала, как на это сетовал Перси Уизли в свое время.
— В золотом ящике всего сто пятьдесят карточек. В том числе карточки с автографами Мерлина и Дамблдора. А в серебряном — угадай чья?
— Там должно быть довольно много людей, — уклончиво ответила Гермиона.
— Профессора Снейпа.
— У Снейпа… В смысле, профессора Снейпа есть книга?
— Он сделал открытие, позволившее в три раза удешевить производство аконитового зелья. Ему было двадцать девять.
— Почему я никогда не видела этой книги?
— Потому что… — Нотт резко свернул, потом еще раз, и они оказались у картотечного шкафа. Студенты практически никогда им не пользовались, предпочитая выбирать книги на полках, даже Гермиона копалась в нем от силы раз десять. Нотт выдвинул ящик с буквой «S» и, быстро пробежав по карточкам пальцами, раздвинул их. Гермиона заглянула в ящичек.
«Аконитовое зелье, новый взгляд на изготовление. С. Т. Снейп» — гласил заголовок. Дальше шли выходные данные о тираже, количестве страниц, годе издания и аннотация. В точности такая, как сказал Нотт. А в самом низу красным было подписано «Утеряна».
— Тираж был всего десять экземпляров, — грустно сказал Нотт. — Я не нашел ни одного. Даже у Малфоев нет.
Гермиона потрясенно молчала. Открытия следовали за открытиями.
— Ладно, давай, что ли, принесем пользу, — вздохнул Нотт и, достав палочку, взмахнул ей. Картотечный шкаф раздвинулся надвое, открыв темный проход. Нотт шагнул в него, и уже через секунду в проходе зажегся свет. Гермиона тоже рискнула зайти внутрь. И стеллаж за ее спиной тут же бесшумно встал на место.
Короткий коридор привел в небольшое прохладное помещение с невысоким потолком. Вдоль стен стояли стеллажи, на которых громоздились стопки перевязанных бечевками книг, посредине стоял стол с двумя канделябрами, в которых Нотт как раз зажигал все свечи. На столе также имелись чернильницы, перья, стопки библиотечных карточек и внушительных размеров старая книга.
— Добро пожаловать на сортировку, — улыбнулся Нотт. — Все новые книги и периодические издания попадают сначала сюда. Здесь на них заводят карточку по образцу. А потом расставляют по полкам. Карточки, естественно, зачарованы, все, что напишешь на карточке, тут же появится в этой здоровенной книжке. Так что ошибки недопустимы.
— Кажется, этим никто давно не занимался, — заметила Гермиона, обходя комнату по кругу.
— У мадам Пинс есть время только на каникулах. Летом библиотека не работает. — Нотт осмотрелся, поднял с пола вязанку из пяти книг и развязал бечевку. — Так что в начале учебного года здесь всегда завал.
— И давно ты приходишь сюда? — Гермиона была поражена этим местом, наверно, даже больше, чем ящиком с автографами.
— С первого курса, — Нотт пожал плечами. — Отец требовал, чтобы я читал научные журналы и запоминал текст, даже если смысл мне непонятен. Когда я поступил в Хогвартс, он требовал, чтобы я каждый месяц присылал ему письмо с пересказом статей из новых выпусков журналов. Но в библиотеке новых выпусков не было. Отец не верил и наказывал, лишая карманных денег. Добыть журналы я больше нигде не мог и раз за разом доставал мадам Пинс, и в конце концов достал. Она привела меня сюда и сказала, что если я хочу новые журналы, то я должен сам их оформлять в фонд. И что я пожалею, если сделаю хоть одну маленькую ошибочку.
— Стыдно признать, но я завидую, — Гермиона осмотрелась в поисках стула. Но они здесь предусмотрены не были. Нотт уселся на стопку книг.
— И главное, что то, что мы сейчас сделаем — навсегда. Ну или почти навсегда. — Нотт обвел рукой фронт работ. — Присоединяйся.
Гермиона тоже присела на стопку книг. Нотт уже заполнял карточку, попутно объясняя, что и как делать. Вот и еще одна связь, помимо магии цифр. Гермиона много раз брала свежие научные журналы в этой библиотеке. Кто бы мог подумать, что она не могла бы этого сделать, если бы не Теодор Нотт.
Работа выглядела несложной, но требующей большой внимательности. Как, например, варка зелий. Гермиона, не перебивая, выслушала инструкции, и уже через пять минут комната погрузилась в рабочую тишину. Ее процесс скорее усыплял чем радовал, зато Нотт, кажется, получал удовольствие. Иногда он бегло просматривал ту или иную статью и забавно комментировал ее.
— «Обход закона трансфигурации Гэмпа при борьбе с ожирением», — в очередной раз отвлекся Нотт. — Любопытно.
— Эй, ты должен писать, не читать, — возмутилась Гермиона.
— Всего пару минут, вдруг придется поддержать разговор. На свидании, например. Девушек же волнует тема веса.
— Если ты скажешь любой девушке про ее вес, то вряд ли выживешь после этого.
— А если про вес ее соперниц, то стану лучшим парнем на свете.
С этим Гермиона не могла не согласиться. Это как если бы она сказала Рону, что Маклаген отвратительно держится на метле.