— Эм, ну, это… Так, дай гляну повнимательнее… — Джинни склонилась над пергаментом брата. — Это буквы имени. Точно, здесь написано «Теодор Нотт», нужно сложить все цифры.
Рон с энтузиазмом заскрипел пером. Гермиона даже на всякий случай отвлеклась, чтобы посмотреть, правда ли Рон решает. А он решал, бормоча себе под нос.
— Пятьдесят два! — выдал он наконец. — И что это значит?
— Нужно еще раз сложить. Тогда будет семь, — подсказала Джинни. — Семерка означает совершенство и гармонию. А еще это буква G в алфавите.
Гермиона кинула косой взгляд на Джинни. Та смотрела на Рона с нескрываемым интересом. Кажется, она не просто собиралась рассказать ему о том, что видела, она собиралась на сто процентов убедить Рона, что Гермиона ему изменяет.
— «G» как Грейнджер? Герм, он это специально!
— Что специально, Рон? — Гермиона беззаботно рассмеялась. — Его специально зовут Теодор Нотт? Это же глупость.
— Вообще-то, Рон прав, Герм… — Джинни постучала пальцем по цифровому ряду. — Он пропустил восьмерку. Теодор пишется через «th», так же как Артур.
— Может, просто забыл, — Гермиона нахмурилась. И как она сама не заметила? Но теперь Джинни подтверждала ее мысль. Неужели и правда специально?
— Он хочет тебя увести у меня! — категорично заявил Рон.
— А если ты будешь ревновать к каждому столбу, то я точно уйду!
Ну вот, сказала. Зачем она это сказала? Кто за язык-то тянул. На Рона было жалко смотреть. Весь его запал как-то разом иссяк, и он осел в кресло.
— Да знаю я, — почти шепотом произнес он. — Но он…
— Гермиона ему откажет, правда же, Герм? — вдруг сказала Джинни. И Гермиона преисполнилась к ней такой благодарностью, что готова была расцеловать. Но Джинни продолжила уже более ехидным тоном: — Зачем ей какой-то богатый, красивый и умный Нотт, когда у нее есть ты, братец.
Рон от этих слов сник совсем. Гермиона кинула испепеляющий взгляд на Джинни, и та в ответ вздернула бровь.
— Меня не интересует ни его красота, ни деньги, ни ум. Любовь — это нечто другое.
— Это звучит, как самая настоящая ложь, — заметил Рон. — Особенно про ум.
— Ты тоже очень умный, хоть и…
— Тоже! — перебил Рон вскакивая. — Тоже и хоть! Конечно! Я не Нотт — я «тоже и хоть»!
— Конечно ты не Нотт, потому что Нотт — это я.
Рон резко замолчал, как будто подавился собственными словами, и они все втроем уставились на подошедшего Теодора Нотта. И на огромный букет из красных и зеленых роз, которые он держал в руках.
— Ты как сюда попал? — сквозь зубы процедил Рон, сжимая кулаки.
— С помощью ног, попробуй как-нибудь, Уизли, — Нотт шагнул к столу и кинул взгляд на пергамент Гермионы. — Нумерология. Чудесно. Тебе помочь?
— Нет, я все уже решила, — обмирая от страха, промямлила Гермиона. Краем глаза она видела, как Рон тянется за палочкой.
— Но вот здесь ошибка, — Нотт попытался ткнуть пальцем в тетрадь, обнаружил у себя в руках букет и повернулся к Джинни. — Это тебе, от Панси.
— Мне? — Джинни неверяще воззрилась на букет.
— Ну да, там и записка есть, очень романтично, не правда ли?
Джинни выхватила букет и, найдя крошечный конвертик, достала записку.
— Так вот, сумма всех цифр в строке должна быть четной, — Нотт вернулся к решению задачи. Отобрав у Гермионы перо, он уже черкал и переписывал решение, склонившись над ней. Его волосы упали с плеча и совершенно заслонили ей гостиную и пыхтящего от бешенства Рона. Но Гермиона никак не могла найти в себе силы это прекратить. Грудь Нотта прижималась к ее плечу, его рука с пером порхала по листу, а голос, вслух пересчитывающий уравнение, завораживал.
— Слышь, ты! — прорычал Рон. — Отвали от моей девушки!
— Ах, извини, — Нотт разогнулся, положив перо так близко от руки Гермионы, что их пальцы на секунду соприкоснулись. — Ты сам хотел исправить?
— Нет, — честно ответил Рон.
— Тогда что же не так? — Нотт сделал шаг к Рону. И тот, к удивлению Гермионы, отступил.
— Да то, что ты к ней липнешь!
— Я липну? — Нотт сделал еще один шаг. — Гермиона, я к тебе липну? Почему же ты сразу не сказала, что тебе неприятно?
— Тео, прекрати, — Гермиона вскочила. — Никто ни к кому не липнет, Рон!
— Ну конечно, — фыркнул Рон. — Защищай его.
— Еще одно необоснованное заявление, — зевнул Нотт. — Мы, кстати, опаздываем.
— Куда? — в один голос спросили Рон и Гермиона.
— В Ванную старост. Сегодня мы ловим не просто нарушителей, а старост.
— Они что там собираются?! — Гермиона в панике взглянула на Рона.
— Пошалить, — интонация, с которой Нотт произнес эту фразу, не оставляла места фантазии.
— Я тогда с вами иду! — неожиданно выпалил Рон. — Нечего тебе с ним наедине по темному коридору…
— Пойдем, — еще более неожиданно согласился Нотт. — Но должен предупредить, что, как только ступишь за порог гостиной, Гриффиндор лишится тридцати баллов.
— Че?
— Нахождение в коридоре после отбоя, — скучающим тоном пояснил Нотт.
— Рон, я ненадолго, — Гермиона положила руку ему на плечо.
— Да, для этого много времени не надо!
— Ты на что сейчас намекаешь, Рон Уизли? — Гермиона произнесла это таким голосом, что сама себя испугалась.
Рон, кажется, тоже. Воцарилась тишина.
— Ни на что я не намекаю, — горько сказал Рон. — И остановить тебя не могу, ведь так? Он это специально, Герм. А ты даже не замечаешь.
Развернувшись, Рон бегом бросился в башню. Гермиона повернулась к Джинни, та нюхала букет и задумчиво смотрела на записку.
— Ты тоже считаешь, что Тео это специально? — спросила она.
— Панси приглашает меня на свидание, — невпопад ответила Джинни.
— Сходи, — Нотт обошел Гермиону и положил руку Джинни на плечо. — Панси — лучший парень в Слизерине. Ну, за исключением меня.
Джинни невесело усмехнулась. И подняла голову. Гермиона вдруг вспомнила, что Джинни ничего не знает и пытается поймать взгляд Нотта. От этого сердце болезненно сжалось. Он не видит надежды в ее глазах. Он вообще не знает, насколько красива Джинни Уизли. А она малодушничает, раздумывая, помочь снять проклятье или не помогать. Но тогда она разрушит их отношения с Роном. Или все же совесть можно уговорить? Дав себе мысленный подзатыльник, Гермиона усилием воли вернулась в реальность. Такие мысли не стоит думать в присутствии Нотта и Джинни.
— Ты опаздывал вроде. — Гермиона сгребла учебники и пергаменты в сумку. — Джинни, занесешь вещи в мою комнату?
— Хорошо. Удачной охоты, — Джинни встала и, взяв сумку, ушла. При этом она не отрываясь смотрела на букет.
— Да, я специально, — тон Нотта был таким будничным, как будто он говорил о погоде. — Но ты не слишком против, ведь так?
Гермиона промолчала. Гостиная Гриффиндора была неподходящим местом для подобного разговора.
***
Она не решалась начать. Ни когда они шли по коридору, ни когда Нотт заклинанием, а потом ногой открыл дверь в Ванную старост. Она не знала, как его спросить. И пожалуй, даже не знала о чем. Это «да, я специально» было равносильно признанию, вот только в чем он признавался?
И если уж она откроет рот, то придется признаться и ей, признаться в том, что она не возражает против его ненавязчивого и очень приятного внимания.
— Гоменум Ревелио! — Нотт взмахнул палочкой. — Здесь никого нет.
— Может, они передумали? — рассеяно заметила Гермиона.
— Может, их кто-то предупредил? — Нотт наморщил нос и начал обходить бассейн по кругу. — Мы разминулись буквально на пару минут.
— Кто мог их предупредить, Тео? Не говори глупостей.
— Кандидатов достаточно, но доказательств нет, так что лучше оставлю свои мысли на этот счет при себе. — Нотт присел на корточки и потрогал пальцем пену, потом понюхал ее.
— Что ты делаешь?
— Пена странно пахнет. Чем-то сладким.
Гермиона подошла и скептически принюхалась. Нотт тем временем растирал пену в пальцах. В первый момент Гермионе показалось, что пена не пахнет вообще ничем, но потом она почувствовала едва слышный запах, действительно сладкий и очень приятный. Гермиона вздохнула поглубже.