Гермиона вздохнула. Сердце Нотта под ее рукой продолжало частить. Ей постепенно становилось жалко слизеринцев. Еще и Гарри так убежден в необходимости помочь им. В конце концов, можно же позволить им раскаяться. Никто не сказал, что, как только это произойдет, все сразу должны раскрыть объятия и простить их. Но то, что Нотт соврал, она забыть не могла.
— Ты мог все это сказать мне до того, как пошел к Макгонагалл. Ты мог бы больше доверять мне.
— Мог бы?
Гермиона прикусила губу и посмотрела в упор в глаза Нотта.
— Можешь, — твердо сказала она.
Выражение лица Нотта стало то ли растерянным, то ли испуганным, зрачки в мгновение расширились до такой степени, что скрыли почти всю радужку, он пошатнулся и, схватив Гермиону за плечи, всмотрелся в ее лицо.
— Тео, что случилось?! — Гермиона не на шутку испугалась. Нотт начал задыхаться, но взгляда широко раскрытых глаз не отводил, даже моргать перестал.
— Помогите! — закричала Гермиона что есть мочи. И почти сразу услышала приближающийся топот в коридоре. Сейчас кто-то придет. Может, слизеринцы знают что с ним? — Скорее сюда!
Глаза Нотта закрылись, хватка на плечах Гермионы ослабла, и он рухнул на пол. Гермиона упала на колени рядом с ним. В этот момент дверь открылась, и в комнату влетел Блейз Забини с палочкой наизготовку.
========== Глава 4 ==========
Нотт пробыл в отключке почти час. И все это время Гермиона просидела рядом с ним. Поначалу в лазарете ошивался Блейз, все расспрашивал, что конкретно произошло, но, убедившись, что Гермиона сама ничего не понимает, ушел. К ее удивлению, Забини оказался человеком адекватным и обвинять ее, не разобравшись, не стал. Зато она себя винила за двоих. Нотт выглядел здоровым, но кто знает, может, ему нельзя нервничать или еще что-то в таком духе. А Гермиона начала его обвинять, устроила скандал. Сейчас эта его ложь казалась мелочью. Кроме того, он сам признался. Честно и без ухищрений. И если сложить то, что она видела, с его словами, выходило, что он не врал. Конечно, в его действиях имелась некоторая непоследовательность, но это лишь говорило о том, что интриговать Теодор Нотт не слишком-то умеет .
— Ты здесь весь день собираешься сидеть? — Рон подошел, как всегда, неслышно. Привычка, выработанная месяцами пребывания в лесу.
— Подожду, пока он очнется, — Гермиона понимала, что так говорить не стоит. Что быть здесь не стоит. Но ей совершенно не хотелось, чтобы Тео очнулся один, не понимая, где находится и что произошло.
— Герм, тебе не кажется, что он это специально?
— Потерял сознание? — скептически переспросила Гермиона.
— Не, ну есть всякие там техники… — начал было Рон, но замолчал под взглядом Гермионы.
— Мадам Помфри сказала, что у него шок.
— И чем же вы таким занимались, что могло повергнуть в шок?
— А кто сказал, что я была в этот момент с ним? — Гермиону начинали бесить Роновы проявления ревности на пустом месте.
— Не, ну… — Рон замялся. — Вообще, все говорят…
— Что?! — Гермиона вскочила со стула.
— Что вы были наедине. Или как-то так.
— Наедине? — Гермиона фыркнула. — А ты переодеваешься вместе с Оливией Милтон в одной раздевалке.
— Не, ну это другое. Мы ж в квиддич играем вместе.
— А мы выполняем обязанности старост вместе. Но почему то, что ты видишь полуголую Оливию — это ничего, а то, что кто-то что-то о нас с Тео сказал — уже повод бежать и закатывать мне сцену ревности?
— Потому что этот…
— Потому что ты мне не доверяешь?
— Я ему не доверяю! Ясно?
— Мистер Уизли, вы не на поле, чтоб так орать, — пресекла их спор мадам Помфри. — Или ведите себя тихо, или покиньте лазарет.
— Покидаю. — буркнул Рон и, одарив Нотта недобрым взглядом, ушел.
Гермиона вздохнула. Недоверие было обидным. Может быть, она и правда ведет себя не так, как должна вести себя чья-то девушка? Когда Перси стал старостой школы, второй старостой была его девушка. Может, не надо было отступать от этой традиции? Рон, по крайней мере, не создавал проблем. Ну, точнее, он ничего не делал, чтобы создать проблемы. Теперь она уже и не знала, что лучше: активность Нотта или пассивность Рона.
В лазарете было жарко, и Гермиона скинула мантию. Нужно было чем-то себя занять. И Гермиона заняла себя нумерологией. Заниматься на стуле было не совсем удобно, и она положила часть книг на кровать. Но решение задачи не шло. Ее взгляд постоянно соскальзывал на косую надпись чужим почерком. Она уже решила загаданную Ноттом задачку тремя способами, но результат был одним и тем же. И теперь озадаченно размышляла, а знает ли сам Нотт решение? И специально ли показал ей? А даже если специально. Что в этом такого? Нумерология — наука о связях людей и событий через числа. Весь мир наполнен этими связями. Да если подумать, у нее с Ноттом и без нумерологии они есть. Общая школа, один возраст, хорошая успеваемость, должность старосты. Что там еще? Гермиона вздохнула. Кажется, подозрительность Рона передалась и ей. Вот только в отличие от Уизли ей все эти связи нравились. Во-первых, потому что такие связи со множеством людей давали Гермионе ощутить себя частью чего-то большего, чего-то общего. А во-вторых, Нотт был интересным, умным и немного загадочным. Почему бы не общаться с таким человеком?
Так и не настроившись на рабочий лад, Гермиона уже хотела сдаться и собрать учебники, как Нотт резко сел в кровати. И начал бешено вертеть головой.
— Тео?
Взгляд остановился на Гермионе. На секунду ей показалось, что он ее не узнает, и она даже успела испугаться. Но потом Нотт широко улыбнулся.
— Привет, дорогая! Давно сидишь?
— Я просила не называть меня «дорогая», — напомнила Гермиона, начав складывать книги.
— Да, я забыл, прости. — Нотт свесил ноги с кровати и хотел уже встать, но Гермиона его удержала.
— Куда ты собрался?
— Во-первых, обед, во-вторых, отработка.
— Обед ты проспал, а отработку на сегодня придется отменить. Я пойду позову мадам Помфри.
— Нет, мы не можем отменить отработку. Я отлично себя чувствую!
— Ты упал в обморок.
— Я специально.
— Чего?
— Чтобы не есть морковь на обед.
— Тролль тебе по вранью, — Гермиона закатила глаза. — Сиди здесь, я сейчас.
***
— Может, тебе все же полежать? — в третий раз предложила Гермиона, когда они с Ноттом шли в библиотеку.
— Мадам Помфри меня отпустила, — в третий же раз ответил Нотт.
Он почти бежал по коридору, и Гермиона едва за ним поспевала, что, конечно, было в его пользу. Но о причине обморока он говорить отказался, отшучивался и откровенно врал. Гермиону это, с одной стороны, расстраивало, а с другой — она понимала, что они с Ноттом слишком мало общались, чтобы открывать друг другу свои тайны. Она, например, тоже бы не хотела, чтобы он знал какую-нибудь ее тайну.
В библиотеке было полно народу, и Гермиона немного занервничала. Что, если мадам Пинс вдруг скажет про отработку и это кто-то услышит. Однако Нотт уверенно шагнул к библиотечной стойке, лег на нее животом и громко прошептал:
— Мадам Пинс! Настал мой день!
Гермиона в ужасе наблюдала за ним. За такое поведение строгая библиотекарь непременно накажет. Но Мадам Пинс, подняв голову от книги, неожиданно тепло улыбнулась. Впервые, на памяти Гермионы.
— И вы неприлично счастливы по этому поводу, мистер Нотт, — лукаво заметила она.
— Вы уже читали? — Нотт выпрямился и, откинув волосы назад, начал копаться в своей сумке.
— Я ожидала большего, честно говоря. — Мадам Пинс продемонстрировала обложку своей книги, которая оказалась толстым научным журналом «Магические инновации №9/98». — Слог суховат, тезисы вялые.
Нотт замер, продолжая пялиться в недра своей сумки, улыбка растаяла, уступив место растерянности.
— Хотя вот профессор Бинс похвалил вас. Но что он вообще понимает в теме, — ничуть не смущаясь, продолжала разглагольствовать мадам Пинс. — Я же считаю, что на хромом коне, мистер Нотт, далеко не уедешь. А ваш конь хромает на все четыре ноги.