Часы на стене пробили полдень. Открыв с трудом глаза, я почувствовала, как моя голова налилась свинцом, а тело отказывалось слушаться. По балкону то и дело расхаживал какой-то мужчина, смотря себе под ноги, и, видимо, считал шаги. Он показался мне на удивление очень знакомым. Заметив, что я очнулась, он быстро схватил какой-то чемоданчик и быстро направился ко мне.
- Ну, здравствуй, красавица. Как себя чувствуешь? - процедил сквозь кривую улыбку мужчина и начал светить мне в глаза каким-то фонариком. Эту омерзительную полоску я узнаю из тысячи. Питер.
- Хватит светить и твоих искусственных зубов хватает. Что ты вообще здесь делаешь?
- Вот тебе и спасибо. Если бы не я, то Марк давно бы тебя в больницу сдал. А, как мне известно, то здесь, в Монако, ты вообще находишься без гражданства. А за это тебя и назад депортировать могут, - закончил мужчина и победно вскинул брови. Его слова заставили сжаться мое сердце. Я не готова возвращаться домой. Не сейчас. - Мало я тебя тогда подносом огрела, докторишка несчастный, - бурча себе под нос, я попыталась отвернуться от него, но головные боли тут же дали о себе знать. Мужчина хотел было что-то возразить, как с шумом отворилась дверь. Я и не замечала, насколько ужасные у нее петли. Срочно менять! Вместе с этим скрипучим диваном.
Из-за своего неудобного положения я не могла посмотреть на того, кто пришёл. А в прочем, посетитель не заставил долго ждать: - Она очнулась? Как она? - Да, все с ней хорошо. Уже дерзит, - сказав это, Питер засмеялся. Да у него ещё и смех противный. Точно издевается.
Мужчины вышли за дверь и о чем-то взбудоражено болтали. Я ничего не могла толком разобрать. Завтрак? Они говорят о завтраке. Я бы не отказалась от парочки тостов с джемом и горячего кофе. Магазины? Это я тоже люблю. Мне давно пора сменить гардероб. Что? Кого-то разыскивают? Я постаралась прислушаться к их разговору, но теперь они, и вовсе, перешли на шёпот. Не услышав больше ничего интересного, я стала разглядывать потолок. Все та же веточка оливы и пара птиц.
Через пару минут в комнату зашёл Марк. Его измученный вид, если не вызвал ужаса, но точно заставил поволноваться. - Марк, все в порядке? - робко спросила я. Но потом поняла, что вопрос был глупый, поскольку совершенно ничего не в порядке. Мужчина лишь молча подошёл ко мне и сел на пол рядом с кроватью. - Нэнси, что происходит?- он посмотрел на меня и в его глазах я увидела нестерпимую грусть. Тысяча маленьких иголочек проткнули меня, обездвижив окончательно не только тело, но и возможность говорить. - Нэнси, прошу, скажи мне, что происходит. Мне больно видеть тебя такой. Я хочу знать все, чтобы хоть как-то тебе помочь, - взмолил Марк.
Я не знала, что ему ответить. То, что я многократно прокручивала у себя в голове просто испарилось. А он ждал. И был готов подождать столько, сколько мне потребуется времени самой во всем признаться. - Меня мучают кошмары, - собравшись с силами начала я, но слёзы предательски нарушили мое спокойствие. - Расскажи мне, может я смогу тебе помочь, - ещё пара слов и он готов расплакаться вместе со мной. Встреть я его в совершенно другой обстановке, то как минимум посчитала бы его странным. Но не здесь и не сегодня. Я должна ему рассказать обо всем. Должна признаться в своих страхах. Должна.
- Марк, ляг со мной. - Я нуждалась в его тепле. И он лег, словно ждал этого приглашения очень долго. Заключив меня в объятия и устроившись на груди, я услышала как бьётся сердце. Отбивая особый ритм, присущий влюблённому человеку. Успокоившись и приведя себя в чувства, я начала рассказ.
Когда-то мы были большой и дружной семьей. Мой отец - владелец ресторанных сетей в Брюсселе. Свой первый ресторан он открыл, когда ему ещё не было и семнадцати, тогда он и встретил мою маму. Она была на три года старше его и уже имела контракты со многими киностудиями. Ей, как актрисой, восхищались и ненавидели одновременно.
Спустя два года они поженились. Но какая может быть семейная жизнь, когда в доме два трудоголика? Маме пришлось пожертвовать карьерой актрисы, чтобы растить меня. Всю свою сознательную жизнь я помню, как все время проводила с ней. Отца я видела редко, но он все время отмахивался от меня дорогими подарками.
Время шло, в нашей семье случился разлад. Я помню тот день, когда впервые за двенадцать лет их совместной жизни, когда отец чуть не ударил маму. Та в слезах выбежала из дома и больше не возвращалась. Тогда и раздался тот звонок. Я до сих пор помню, как отец на мои вопросы ответил лишь: "Авария. Кома". С того момента он переменился. Чаще стал пропадать, а я была предоставлена "сочувствующим", лицемерным родственникам. Но маме не становилось лучше.