— Дэн, что не так? — робко спросила я.
— Уже взошло солнце. Я не могу теперь выйти.
— Это из-за меня? Прости, — покаянно прошептала я. — Я невольно задержала тебя.
— Не смей говорить так! — рыкнул на меня Дэн и снова метнулся к окну.
Повторный осмотр восхитительного восхода ничего не дал. Природа медленно просыпалась, и утро постепенно входило свои права. Птичий гам был слышен даже через закрытые наглухо окна. Денис словно примерз к щелочке между штор и заворожено смотрел на восход.
— Денис! — окрикнула я вампира.
Дэн вздрогнул и повернулся ко мне лицом, там, где падали первые лучи солнца теперь была ярко-красная полоса. Словно к тому месту приложились раскаленным прутом. Я невольно вскрикнула. Он улыбнулся мне с выражением муки на лице, а в глазах, таких чистых, как весеннее небо, мелькнула боль.
— Вот что будет, Леночка, если я выйду на солнце, — с горечью прошептал Дэн. — Солнце нас завораживает и убивает. Мы — проклятые существа, призванные жить в вечном мраке.
— Ты можешь остаться на день у меня, — робко предложила я.
Дэн упрямо мотнул головой и плотно сжал губы.
— А что!? Это вариант! — взвилась я.
— Нет, не вариант, — глухо отрезал вампир.
Теперь на его лице была обреченность и упрямство.
— Почему? — изумилась я.
— Потому.
— А я не могу отпустить тебя на солнце! — с жаром начала я. — Это же форменное самоубийство.
После еды я заметно окрепла и обрела силы. Теперь мне удалось сесть в постели, и, не смотря на то, что грудь едва прикрывала белая маечка.
Денис страдальчески скривился и печально заметил:
— Лена, не ведаешь, что предлагаешь мне.
— Денис…. — прошелестела я.
Вампир обреченно вздохнул.
— Дэн, ты спас меня! Помог. Так позволь мне помочь тебе, — умоляюще прошептала.
— За свои сто пятьдесят четыре года я не встречал такой упрямой девчонки, — вздохнул вампир.
— Прозвучало как комплимент, — ответила я. — Объясни мне по-человечески, почему ты не можешь остаться, и тогда мы решим, как быть в данной ситуации.
Денис вздохнул.
— Во-первых, солнце, — пояснил он. — А во-вторых…
Он замолчал и, закрыв глаза, практически простонал:
— А во-вторых, после сна я голоден и могу напасть на тебя.
— Да-а-а-а, — озадаченно протянула я, закутываясь в одеяло. — Серьезная дилемма.
— Да, поэтому я попытаюсь вернуться домой, пока солнце не так высоко. Постараюсь не смотреть на него и все.
— И все? Ты уже опалил лицо и это только первые лучики! Нет, я сказала, ты никуда не пойдешь!
— Не командуй старшими! — рявкнул Дэн.
Я скорчила обиженную мордочку и посмотрела на вампира глазами, полными слез. Мой маневр удался, и он покаянно пробубнил:
— Леночка, прости, не хотел пугать тебя. Просто не для того, я тебе жизнь спас, чтобы потом…
Он оборвал себя на полуслове и замолк.
— Должен быть выход, — прошептала я.
Дэн кивнул и задумался.
— У тебя санузел раздельный? — внезапно выдал он, после продолжительного молчания.
— Да, — проблеяла я, хотя лично не понимала — причем тут санузел. — Ты хочешь в туалет? Разве вампиры ходят туда?
Дэн вздохнул и закатил глаза.
— Я не для этого. Думаю залечь в ванной. Есть запасной матрац, подушка и одеяло?
Я неуверенно кивнула и указала на шкаф, где на дне хранились указанные вещи. Дэн деловито откопал то, что ему надо.
— Лена, я закроюсь там. И еще просьба — перед закатом не ходи перед ванной и не ищи со мной встречи, даже если ты услышишь, что я проснулся, — предупредил Дэн. — Я сам к тебе приду.
— Спокойного тебе дня, — пролепетала я, напуганная предостережениями вампира.
— И тебе, — кивнул Дэн и исчез из комнаты с охапкой постельных принадлежностей.
Мне было слышно, как вампир готовиться ко сну. Затем возня прекратилась — Дэн видимо уснул. Присутствие в квартире вампира нисколько меня не страшило, а даже наоборот — успокаивало. Вскоре, усталость взяла свое, и я даже не заметила, как уснула сама.
XI
Пронзительный звонок мобильного телефона грубо вырвал меня из сладких объятий Морфея. Я сначала даже не сообразила что к чему, и когда окончательно проснулась, то мелодия звонка проиграла несколько раз. Звонил Колесников и любезно справлялся о моем самочувствии. Его скрипучий голос был насквозь пропитан фальшью и равнодушием. На самом деле ему не было ровно никакого дела до меня. Просто не на кого было сбросить приличный кусок работы, который я тянула по вечерам. Скривившись от наигранного сочувствия главреда, я сообщила ему о своем больничном. Колесников не на шутку испугался — скоро выпуск номера, а половина статей так и не написаны. Он тут же залебезил, начал просить, чтобы я взялась хотя бы за статью об алкоголизме в стране, обещал, что ко мне заедет Лара и привезет статистику и все необходимые материалы. Мне пришлось разочаровать шефа — у меня постельный режим и надо неукоснительно его соблюдать.