— Том! — крикнул он на весь зал. — Том, вернись!
И, когда обеспокоенный Том поспешил к нему, Миша-Майк прошептал:
— Посмотри, как она похожа на Джейн! Это же почти она! Да, она! Только взрослая!
Том взглянул внимательнее — девушка на картине все так же смотрела вдаль, но теперь чуть улыбалась.
— Она радуется, что мы поняли: это — знак! — шептал Миша-Майк.
— Может, и знак, но?.. Что дальше?..
— Подождем чуточку, подождем...— горячо уговаривал его шепотом Миша-Майк.
— Да-да! — сказал Том и стал ждать.
Они недолго стояли перед картиной.
На один только миг освободилось от посторонних пространство перед ней....
И Том и Миша-Майк увидели, как рыжая, словно опавшие осенние листья, колли, которая до этого глаз не сводила с Миши-Майка, бесшумно спрыгнула с полотна и стала рядом с ногой мальчика...
Том замер. Он был испуган и поражен.
Миша-Майк был тоже немного испуган.
Недаром Джейн говорила, что при виде всякого хорошего чуда начинают бегать мурашки по спине...
Смотритель выставки заспешил к ним:
— Sorry, но с животными сюда нельзя! Извините меня, мистер! Там же написано...
Ни смотритель, ни кто-либо из посетителей и не заметили, что на картине в золоченой раме рядом с девушкой в голубом осталась теперь только одна собака!
— Мы уже уходим, уходим... — поспешил успокоить смотрителя Том и не мог двинуться с места.
Миша-Майк первым пришел в себя.
Он взял за ошейник спрыгнувшую с картины колли и побежал к дверям...
Собака мчалась и время от времени оглядывалась, поспевают ли они.
Когда Том на миг останавливался, чтоб передохнуть и подумать, куда и зачем они торопятся, колли подбегала к нему, хватала пастью за джинсы и тянула за собой.
А Миша-Майк кричал по-английски, а, забываясь, и по-русски:
— Don’t stop, Tom! Не останавливайся, Том! Hurry! We must hurry! Надо спешить!
Люди на улицах недоумевали, оглядывались им вслед, но ни о чем их не спрашивали: неприлично навязываться с расспросами, если их о помощи не просят.
Мало ли куда и почему может торопиться человек?
Вдруг человек вспомнил, что электрический утюг дома не выключил?!
Или на газ поставил кастрюлю с супом и забыл о ней?
Вот теперь он и бежит опрометью домой!
Со скоростью метеора промчались они через небольшой городок Гринвилль.
Вслед за колли пересекли дорогу №95 и через перелесок выскочили на луг.
Вдали виднелся большой двухэтажный дом. Не дом, а прямо дворец!
Он стоял на холме и был окружен красными и золотыми деревьями, а перед ним раскинулась давно не стриженая лужайка и клумбы с осенними цветами...
Поместье окружала высокая металлическая ограда, похожая на ограду вокруг Белого дома в Вашингтоне.
Колли неслась впереди и, оглядываясь, словно звала их за собой.
Они подбежали к калитке.
“Не входить! Личное владение!” — предупреждала надпись.
Том заколебался, он был законопослушный американец, но Миша-Майк уже был за оградой.
Мальчик быстро шел к большому красивому дому рядом с колли, которая теперь не бежала впереди, а наоборот, опять позволила взять ее за ошейник.
— А! — махнул рукой Том. — Как-нибудь оправдаемся! В крайнем случае, спрошу, не надо ли тут трубы почистить!
И побежал за Мишей-Майком и собакой.
Парадная дверь была закрыта, на стук никто не отозвался, в окна никто не выглядывал.
Колли тянула Мишу-Майка за дом.
Они обогнули здание и, растерявшись, остановились.
На лужайке были выставлены в строгом порядке, словно на смотре, самоходные пушки, и просто пушки, и танки разных стран, и бронемашины, и даже один самолет истребитель...
Миша-Майк немножко понимал в военной технике, потому что когда-то, еще в России, очень хотел быть военным, как отец его друга. Техника на лужайке была вся старая, времен Второй мировой войны. Она была, конечно, почищена и покрашена заново, но Мишу-Майка это не обмануло.
— Том, — сказал он, — а ведь это, наверное, коллекция. Здесь живет коллекционер!
— Богатая коллекция, на миллионы тянет! — согласился Том.
От огромного танка бежал к ним кругленький лысый человечек в комбинезоне и с большой кистью в руке. И что-то кричал!..
Сначала они подумали, что коротышка сердится и ругается, но потом поняли, что он от всей души радуется.
Лицо толстяка сияло улыбкой:
— Ах! Какое счастье! Вы привели моего пса! А я уж думал, он пропал навсегда!
И он бросился обнимать и гладить колли по роскошной шерсти и целовать собаку прямо в черный нос.