— А еще хорошо бы тебе иногда взлетать на полметра и плавно двигаться, не касаясь земли... Вот эффект будет-то! Все с ума сойдут!
— Грандиозно! — восхитилась Джейн.
— А ты видела когда-нибудь эту Белую Леди? — спросил Миша-Майк.
— Ты с ума сошел — разве привидения существуют!? — засмеялась Джейн. — Ты же сам говорил, что это суеверия?!
— А ты?
— Я — особый случай! Исключение, которое подтверждает правило! — и захохотала.
И вдруг в коридоре послышался голос мамы:
— Миша! Ты не спишь? — и мама заглянула в комнату.
Миша-Майк притворился спящим, а Джейн-привидение сделалась невидимой.
— Это он во сне смеялся, — сказала мама папе и закрыла дверь.
Через секунду Миша-Майк открыл глаза, а Джейн уже сидела на стуле и шепотом спрашивала:
— А ты? Уже придумал себе костюм?
— Я еще в прошлом году придумал... Только не смог сделать!
— Теперь сделаешь! — пообещала Джейн-привидение. — Я помогу!
— Знать бы, какие костюмы у друзей... — размышлял Майк. — Вдруг такой же у кого-то будет? Не хотелось бы... Да они не скажут!
— Почему? — удивилась Джейн-привидение.
— Все всегда из этого тайну делают!
— Я узнаю, не волнуйся! А ты, и правда, спи!..
— Давай еще поговорим! Не хочу я спать!..
— Хочешь! — коротко и строго сказала она.
И сделала легкое движение рукой, и немедленно получилось чудо: Миша-Майк тут же сладко уснул.
Джейн-привидение заботливо накрыла его одеялом. И прежде, чем исчезнуть, сказала ему:
— Good night and nice dreams! — и, чтоб до него лучше дошло (все-таки он был русский мальчик!), пожелала ему того же по-русски: — Спокойной ночи и хороших снов!..
Когда мама пришла утром будить его, Миша-Майк крепко спал и улыбался во сне.
Миша-Майк почему-то подумал, что Джейн не удосужится узнать о костюмах. Она пообещала, конечно, но, скорее всего, займется какими-то своими, непонятными ему делами.
И он в школе попытался сам расспросить мальчиков.
Но, как Миша-Майк и ожидал, ни Мэт, ни Диего, ни Брайен не сказали ему ничего.
Они только улыбались:
— Скоро увидишь!
Джон и сам еще не знал. Ему очень хотелось одеться мушкетером с пером на шляпе и шпагой на боку, но ведь это — Хеллоуин, значит, надо что-то пугающее напялить... А что? Он еще не решил.
А Кевина Миша-Майк и спрашивать не стал. Бесполезно. Все равно не скажет: он очень любил из всего делать большой секрет!
После школы Миша-Майк как только свой рюкзак с учебниками на пол бросил, так сразу позвонил и спросил о костюмах Пэт и Кэт.
Но они очень серьезно ответили:
— Это — тайна!
И потом он слышал, как тут же они стали советоваться, не сказать ли все-таки ему, но пошушукались, похихикали и опять решили:
— Нет, Майк, это — наша тайна! Посмотрим, узнаешь ли ты нас, когда увидишь?..
И засмеялись, и повесили трубку.
Тогда, вздохнув, он подошел к камину, глубоко засунул в него голову и крикнул в трубу:
— Джейн! Ты где, Джейн?
Она не отозвалась и не появилась.
Зато из кухни показалась мама и обрадовалась:
— О! Ты уже явился — не запылился! Иди покормлю!..
У мамы сегодня было мало лекций в Университете, а в такие дни она настоящий пир для него и папы устраивала.
Вот и сейчас у нее были вкуснейшие блинчики с мясом! Он ел и облизывался!
— А посмотри, что нам Джессика и Том привезли, — сказала мама.
Миша-Майк выглянул в окно кухни и увидел на нижней террасе большую гору из желтых огромных тыкв.
— Ура! — закричал он.
— Ура-то ура! — засмеялась мама. — Но я и тебя, и отца посажу эти тыквы вычищать и морды в них вырезать!
— Не морды, а лица! — возразил Миша-Майк.
— Да, конечно, еще скажи — личики!.. — смеялась мама.
Она обняла его, прижала к себе, и они вместе заглянули в зеркало над мойкой.
Это была их любимая игра в хорошие минуты: смотреть в зеркало и удивляться, как они друг на друга похожи.
— Смотри, сын, два лица — одно лицо!
И правда, в зеркале двое, но они так похожи: стрижка короткая, волосы у обоих светлые и кудрявые, брови, нос и рот одинаковые, глаза голубые, а ресницы темные, пушистые и длиннющие...
Мише-Майку еще бы в уши серьги с океанским перламутром — тогда и совсем не отличить, где мама в зеркале, а где он!
До самого вечера мама и Миша-Майк на террасе вычищали мякоть из тыкв и разговаривали о том, о сём.