— Мне нравится. А что, если они всё же очухавшись, попробуют унести картину?
— Не волнуйтесь сударыня. Поможем им не торопиться.
— Я знаю, что надо сделать. Вот возьму и вызову милицию. Как ни как попытка похищения картины. Тут уж директор почешется.
— А, если это ошибка?
— Тогда извинюсь. Я ничего не нарушаю. Заподозрила неладное, шумлю.
— Попробуем повеселиться.
Получается что-то вроде стажировки или представления. Понятно, что Яна храбрилась и просто старалась выглядеть внешне спокойно, а внутри всё клокотало. Она очень переживала. Может быть, даже не столько за себя, сколько за графа.
Заигравший у входной двери дверной звонок известил о приезде "незваных гостей". Произведя процедуру разрушения и приняв звонок директора извещающего о том же, Яна отправилась отключать сигнализацию и открывать. Проверив в смотровое окошечко документы, она впустила двух мужчин, не очень понравившейся ей наружности. Выполняя технику безопасности, задвинув за ними засов на двери, она ещё раз изучила бумаги. И только потом повела в зал. Забрав документы, показала на картину. Мужики поухмылявшись на мощи графа, попробовали сдвинуть тумбу. Но это оказалось двум человекам не под силу. Яна же не собиралась им помогать, да и какой собственно там от неё толк. Тогда они решили снять гроб и, забравшись на тумбу решить своё дело. Яна не возражала, но под предлогом, что как бы не повредить прозрачный купол, убрала его, коснувшись камня. Мужики взялись за концы гроба, готовясь поднять и перенести, а прах засеребрился и сел. Гроб, повисев в воздухе на их дрожащих руках, рухнул на место. А мужики повели себя по — разному. Один рухнул тут же, а второй принялся орать и бегать. Яна, сдерживая приключившуюся от нервов дрожь, вызвала милицию. Стражи порядка прибыли достаточно оперативно. Завидев въезжающий в парк «бобик» ментов, машина, приехавшая за картиной, пыталась исчезнуть. Поняв, что это не удастся мужик, выскочив из «пазика», попробовал удрать, но был перехвачен. Яна, наблюдая за всем этим в смотровое окно, поняла, что предположение её было верно. Ура! картина спасена! Молодой лейтенант критически осмотрел и выслушал Яну. Потом, посмеиваясь, мужиков. Белиберда. С такой бестолковщиной ещё встречаться не довелось. — Какое оно привидение? Интересный хоть мужик был? — издевались они. Смачно ржа над своими шутками. Яна же недовольно посматривая на них, думала, что в самый бы им раз действовать поактивнее и зацепить шефа. Но, похоже, им тоже это не надо. А кому вообще-то сейчас что-то надо? Милиция, заглядывая в гроб с прахом графа, так и не могла понять, о чём толкуют эти двое, ловко играющие, скорее всего, чтоб избежать наказания, под сумасшедших. Когда с протоколами и объяснениями было покончено, и Яна задвигала тяжёлый засов, к замку подкатил директор. "Скорее всего, он был где-то поблизости и отслеживал отъезд следственной бригады". — Пронеслось запоздало в её сверкающей победными бенгальскими огнями голове. Оттолкнув её, он проскочил в замок. Всё же додвигав засов до места, она прошла следом. Как Яна и предполагала, он стоял перед портретом. Руки его дёргались, а скулы бегали на белом лице.
— Что ты им сказала? — заорал он.
— Правду. — Чисто по — женски сорвалась она.
Яна собой была более чем довольна. Наконец-то она выбухнет ему…
— Привет тебе. Не могла придумать что-то… — Бушевал шеф, не замечая её воинственного настроя.
— Мне ни к чему, сочиняйте сами, если так приспичило.
Засунув руки глубоко в карманы брюк, он пробежался по залу. В раздумье покачался с носок на пятки и наоборот. Потом вернулся опять под портрет к тумбе с прахом.
— Что тут произошло? — раздельно спросил он, сверля её взглядом.
Яна пожала плечами. Должно быть на её языке это означало: "Пожалуйста, я расскажу. Мне не жалко".
— Они, взявшись за картину, хлопнулись в обморок. — Усмехнулась она, вспомнив, как это всё произошло.
— Что ты выдумываешь, с чего вдруг?
— Зачем мне сочинять и потом, кто б знал, что такое случится…
— Так в чём причина?
— Не знаю.
— А что они говорят?
— Толкуют о привидении.
— Яна, что за ахинея!? Ты видела чего-нибудь? — раздражённо наступал на неё он.
— Я нет…
— Оставим это…, что же делать? Так, скажешь следователям, что про меня всё придумала. Решила отомстить и связала меня с ворами.
— Вот ещё… — Оторопела от неожиданности и возмущения Яна. Но, взяв себя в руки, произнесла:- Ну зачем же так-то? Вы просто расстроены. Уверяю вас, я понятия не имею, что всё это значит. Милиция выяснит, не волнуйтесь так.
— Сука, или сделаешь, как сказал или закатаю в один из имеющихся в часовне саркофаков. Хочешь быть такой же пылью? — Схватив её за руку, он наклонил её лицом в прах графа. — Или ты думаешь, я из-за тебя юродивой жизнь свою сломаю. Счас! Разбежался. Я с тебя три шкуры сдеру.
Оглушённая она плохо соображала о чём он говорил. Чувство опасности выбило и заглушило все остальные слова. "Господи, да он на всё способен. Запросто мне всё это устроит. За ним не заржавеет, а ведь никогда бы ничего подобного про него не подумала. Только выходит, вот так живёшь и ничего о людях не знаешь, совершенно ничего…"- Голова шла кругом, от страха и беспомощности мысли путались. Но всё же мозг не откинул лапки вместе с ней, а работал. Изогнувшись и найдя, свободной рукой, медальон графа, она, изловчившись, приложила к нему камень восстановления. Неизвестное свечение и шипение, на которое директор в пылу не обратил внимания, тем не менее, усиливалось. Насторожившись, но, не отпуская девушку, замер. Из гроба поднималось что-то. Прах? не прах. Человек? не человек? Привидение…
— Боже, боже, боже! — Директор покачнулся и, тяня за собой Яну, грохнулся на пол. Девушка не в силах вырваться, упала на него. Соскочивший с тумбы граф, поднял её и, поставив на ноги, улыбнулся:
— Слабак.
"Хотелось бы!" Но он ошибся. Директор, шваркнувшись башкой, пришёл в себя. Вот что значит дубовая голова так запросто не прошибёшь. Вскочив на ноги, схватил канделябр и замахнулся на Ральфа. Тот ловко уклонился. Но этого директору показалось мало и, выхватив у стоящего рядом железного рыцаря меч, рванулся в бой. Боже эта дубина из себя чего-то ещё изображает, хватаясь за рыцарские доспехи.
— Осторожно! — про всякий случай, заверещала Яна, первая заметившая его не шутейное вооружение.
— Ах, ведьмачка, — вопил директор, — колдовством промышляешь…
— Вот дурак, — вздохнула Яна, держась рядом с Ральфом.
Выхватив из стенда с оружием шпагу и меч, отправив девушку к себе за спину, граф играючи парируя удары приготовился к защите. Видя, как умело действует Ральф, Яна повеселела: "Это директор погорячился вступая в бой, с натренированным в таких баталиях графом. Видеть, как тычат шпагой друг в друга актёры в кино, это не то, чтоб уметь ей владеть в совершенстве". А тот, швыряя в ловко отбивающегося графа всем, что попадалось под руку, визжал:
— Не знаю, как ты сделала такую ерунду, но для покойничка он слишком ловок. И колется и рубится. Что ты ведьма тут натворила… — Мучительно переживая собственное поражение. Теряясь в непонятном. Он был разъярён.
— Какая тебе разница. Ты всё равно осёл не поверишь в это, — высунулась она из-за спины ловко орудующего шпагой графа.
Шеф, вопя ругательства, бросился на неё пытаясь изловчиться и достать, но граф перехватив удар, откинул его к камину. Тот треснувшись плечом поморщился, однако быстро поднявшись, ринулся с новым азартом подпитываемым злостью и непониманием в бой. Граф, улыбаясь, отбивал удары. Казалось, он получал удовольствие. Но Яна торопила. И натешившись игрой, саданув противника массивной рукояткой меча в лоб, граф засмеялся:
— Закруглимся на этом. Думал, отвык, века прошли, а руки просто делали своё дело.
— Что с ним делать теперь? И тут бардак устроили…
— Полицию вашу вызывать нельзя. Оттянут время, а у нас его нет совсем.
— Как же с ним быть, граф?
— Выкинем к его карете и, закрывшись в замке, приберём следы боя.
— Ральф, не карете, а машине. — Поправила Яна.
— Ну да, я это и хотел сказать.
— А с уборкой… Можно не спешить. У нас же уже сегодня было здесь воровство с шумом и вызовом ментов, так что всё можно списать на то. Кто будет уточнять. Поторопимся. Сами же сказали, что мало времени.
— Яна, что такое мент?