— Мисс Лейси? — он явно не верил своим глазам. — Что вы тут делаете?
Я растерялась и молча постаралась быстрее ретироваться.
— Мэтью, Тед, ловите меня, — прошипела я сдавленным голосом и сверзилась вниз. Я свалилась прямо на ребят, они тоже попадали в разные стороны, и мы принялись смеяться. Я хохотала до того, что уже не могла остановиться.
— Что ты там увидела? — нетерпеливо спрашивала Клари, заранее улыбаясь.
— Там стоял сам доктор Пирс, — едва выговорила я. — Прямо у стены. Он посмотрел вверх… и сказал… «Мисс Лейси! Что вы тут делаете?»
Клари прямо покатилась со смеху. Ей даже пришлось сесть на землю. Мы все продолжали хохотать, даже маленькие ребятишки, явно не понимавшие, в чем дело.
— Мне… надо… идти… — наконец выговорила я. — Только теперь к калитке.
Эти слова вызвали новый приступ смеха, и мы повалились друг на друга, как пьянчужки.
— Пожалуйста, не ходите со мной, — попросила я, утирая слезы, выступившие от смеха. — Мне надо немного успокоиться.
— Приходи к нам опять, — произнесла Клари, все еще улыбаясь.
По ее грязному личику пролегли полоски, она тоже дохохоталась до слез. — Мы принимаем тебя в свою банду, из тебя выйдет отличный воришка, Джулия Лейси.
Я кивнула им на прощанье и, открыв калитку, пошла по тропинке к опрятному домику викария. На полдороге я остановилась и набрала в грудь побольше воздуха, чтобы перестать смеяться. Я не знала толком, что за человек доктор Пирс, и не предполагала, что меня могут ожидать неприятности.
На мой стук дверь приоткрылась. Увидев меня, домоправительница гостеприимно распахнула ее. И я ступила в тот мир, к которому принадлежала.
Навстречу мне вышел доктор Пирс и приветливо кивнул мне, словно видел меня сегодня впервые.
— Добрый день, мисс Лейси. Пришли за вашим братиком? Как раз вовремя. Мы только что закончили занятия.
Я непонимающе уставилась на него, но тут же поняла, в чем дело. Доктор Пирс был человеком, избегающим в жизни неприятностей. Если он мог не замечать их, то он предпочитал так и делать. Его действительно не интересовало, зачем я пыталась забраться на стену его сада и что означали взрывы смеха, доносившиеся с другой стороны.
— День добрый, мистер Пирс, — вежливо присела я. Из дверей библиотеки появился Ричард, быстро оделся, мы попрощались с викарием и пошли домой.
Дети уже разбежались по домам, погода изменилась, солнечное утро превратилось в пасмурный ветреный день. И мы с Ричардом, не сговариваясь, припустили в Дауэр-Хаус.
— Ты повидалась с миссис Грин? — спросил он меня на бегу.
— Нет, — задыхаясь, ответила я, так как очень устала после беспокойного и радостного утра.
— Почему? — требовательно спросил Ричард. Как только я появилась на пороге дома доктора Пирса, он сразу заметил и царапины на моем лице, и растрепавшиеся волосы. И, конечно, догадался, что произошло нечто необычное. Но спросить меня прямо не захотел.
— Я все расскажу тебе позже, — задыхаясь, ответила я. Мне нужно было обдумать, что рассказать Ричарду, а о чем стоит умолчать. Подспудно я чувствовала, что не надо пересказывать ему истории, которые сочиняли в деревне про его маму, это могло бы расстроить его. И сама не знаю почему, но я не хотела передавать ему ту сказку об избранном ребенке, которую ребята сложили о нас с ним. О том, кто будет истинным наследником.
Ричард уловил колебание в моем голосе и резко остановился. Схватив за руку, он с силой повернул меня лицом к себе и заглянул мне в глаза.
— Рассказывай сейчас же, — приказал он.
Я услышала грозные нотки в его голосе и беспрекословно подчинилась. Стоя под дождем, я рассказала Ричарду обо всех событиях сегодняшнего утра, о прогулке в лес и драке с Клари. Я передала ему каждое слово, сказанное ребятами, но умолчала обо всем, что было связано с Беатрис. Я также не упомянула о том, что, победив Клари, поставила условие, чтобы Ричарда оставили в покое. И о том, как Мэтью презрительно сплюнул, услышав его имя. И о том, как я собиралась стянуть яблоки.
Ричард выслушал меня внимательно и не перебивая, хотя дождь поливал его кудрявую голову так же немилосердно, как и мою, от чего он стал еще больше, чем обычно, похож на падшего ангела.
— Хорошо, Джулия! — тепло улыбнулся он, когда я закончила свой рассказ. — Ты — храбрая девочка. Я рад, что ты больше не боишься Экра и сможешь всегда ходить со мной в деревню.
Я просияла от его похвалы.
— Я, конечно, не стал бы обращать внимания на их выходки, но хорошо, что ты теперь будешь чувствовать себя спокойно.
С этими словами он подхватил меня за руку, и мы побежали дальше. Я хотела было возразить ему, сказать, что это он боялся, что я подралась с ребятами из-за него, но что-то удержало меня. Я вспомнила слова бабушки о том, что воспитанные люди всегда должны держаться в тени и вести себя скромно, и промолчала. В моей душе царили мир и спокойная гордость за себя. Дождь продолжал поливать нас всю обратную дорогу, и когда мы ворвались на кухню, мокрые с ног до головы и в грязной обуви, то схлопотали нагоняй от разгневанной миссис Гау за то, что наследили на ее безукоризненно чистом полу.
Глава 4
Таким было начало нашей дружбы с Клари Денч. Знакомство с ней излечило меня от суетных стараний стать юной совершенной леди. Не потому, что Клари разоблачила передо мной пустоту этого желания, но лишь потому, что в дружбе с ней я нашла убежище и спасение от догматов моей мамы и от моих намерений быть безупречной дочерью в настоящем и такой же безупречной женой в будущем.
С Клари я могла быть самой собой. Мне нравилось ее полное равнодушие к различиям в нашем образе жизни, равнодушие к нашей первой драке и ко всем последующим стычкам. Мы находили огромное удовольствие в общении друг с другом и не задавались вопросом, почему это так. Было чрезвычайно приятно выходить по утрам из дому вместе с Ричардом и, придя в деревню, оставлять его заниматься с викарием, а самой бежать к Клари и проводить два-три великолепных часа в ее компании.
Мы часто спускались к Фенни, и, когда мы проходили мимо мельницы, старая миссис Грин теперь встречала меня улыбкой. Иногда мне удавалось принести с нашей кухни щепотку чая, и она заваривала нам чудесный горячий напиток, а потом даже пыталась предсказать нашу судьбу по чайным листьям. Это делалось, конечно, в шутку, я не думаю, что она умела ворожить по-настоящему. Скорее, она копировала манеры цыган, которые каждую зиму разбивали табор на общинной земле и обязательно наведывались в деревню, предлагая на продажу вырезанные из дерева цветы и самодельные игрушки.
Если погода была теплой, мы срывали с себя одежду и бросались в реку. Ни одна из нас не умела толком плавать, но если Клари придерживала мой подбородок над водой, то мне удавалось проплыть несколько ярдов, отчаянно фыркая и оглашая округу далеко не изысканным хохотом.
У Клари дела с плаванием обстояли несколько лучше. Уже через неделю после наших первых занятий она могла переплыть Фенни, а вскоре научилась плавать под водой.
— Я, должно быть, родилась с жабрами, — сказала она как-то со смехом, — мне кажется, я никогда не утону.
Хотя в это время я грелась на солнцепеке, при этих словах меня охватила странная дрожь, мне показалось, что какая-то огромная тень загородила солнце, и мурашки побежали у меня по коже.
— Что с тобой? — спросила Клари, стоя по пояс в воде. — У тебя сейчас такое странное и испуганное лицо.
— Ничего, — торопливо пробормотала я. Перед моими глазами вдруг возник образ утонувшей Клари, будто она лежит глубоко под водой и волны шевелят ее распущенные волосы. — Ф-ф-фу, какая ужасная картина мне представилась. Клари, Клари, выходи скорей из воды.
— Выхожу, выхожу, — успокоила она меня и, выбравшись на берег, улеглась рядом со мной.
— Пообещай мне одну вещь, — серьезно обратилась я к ней. Перед моими глазами все еще стояла та страшная картина. — Пообещай, что ты никогда не станешь плавать одна.