Теперь, когда Хансон бежал обратно к Сен-Чарльз-авеню, ко входу в парк, река была слева от него. Длинная темная лагуна тянулась между ним и полем для гольфа, которое смутно виднелось за островами. Там, среди деревьев, Хансон видел белые фигурки, по большей части неподвижные. Это были утки, которые ночевали на траве под огромными виргинскими дубами. Справа тянулись живописные поляны с небольшими купами деревьев. По обеим сторонам дороги стояли припаркованные машины - в них никого не было видно. Хансон улыбнулся сам себе.
- У меня тоже есть варианты, - зевая, сообщил Гермес. - Могу предложить тебе лучшие, чем Игровой городок.
- С какой это стати? - спросил Хансон.
Он уже не чувствовал себя таким усталым, как прежде. После поворота, на последней прямой он всегда чувствовал себя лучше.
- Не знаю, - ответил бог. - Станешь моим должником. Ты забавный, Хансон.
- Сможешь ты мне дать, к примеру, бесплатные удобства?
- Могу дать тебе кое-что посерьезней, Хансон. Бесплатные удобства ты и сам сумеешь получить. Смотри.
Хансон посмотрел туда, куда показывал Гермес - направо, в темное царство травы. Небольшое пространство казалось освещенным переносными софитами. Оно выглядело, как открытая сцена, похожая на Шекспировскую сцену в Центральном парке Нью-Йорка - тех времен, когда он был Хойтом Шермерорном. Декорации походили на их старую квартиру в Бруклине. Хансон замедлил бег; он услышал собственный голос, исходящий из ярко освещенной картинки на траве. И голос Сьюзи. Приблизившись, Хансон увидел, что они оба сидят на старом диване, который оставили в Бруклине, не взяв в Новый Орлеан.
- Вот это я и собираюсь сделать, Сьюзи, - говорил Шермерорн.
- Почему, Хойт? - спрашивала Сьюзи.
Хансон уже вспомнил этот разговор, состоявшийся несколько месяцев назад.
- Я решил, что мы должны переехать в Новый Орлеан.
- Но почему? - с искренним удивлением спрашивала Сьюзи. - Разве мы не счастливы здесь?
- Нет, - отвечал Шермерорн. - Я почти несчастен. И когда переедем, я, наверное, сменю имя. Для пробы составил перечень тех, которые мне кажутся подходящими.
- Это может быть забавно, - отозвалась Сьюзи.
- Рад, что ты согласна. И уж точно рад, что хоккейный сезон кончился.
Сцена погасла, когда Хансон пробегал мимо. Он оглянулся через плечо, но в парке ничего не было видно, кроме травы, деревьев, увешанных бородатым "испанским мхом" и нескольких голых мест на грунте.
- Все это действительно происходило, - сказал Гермес.
- Точно. Я это помню.
- Я и хотел убедиться, что ты помнишь. Я могу дать тебе все, что у тебя было прежде, все, по чему ты скучаешь. Не нашлось еще такого богача, который мог бы себе позволить подобный вариант. Но ты мне нравишься.
- Спасибо.
- Почему Сьюзи так легко приняла смену имени?
- Я ведь не первый раз проделываю это. Бывало и раньше.
- И какое имя ты носил до Шермерорна?
- Оно было в перечне. Сьюзи его не знала, и я подумал, что дам ей шанс угадать. Тогда - кроме прочего - я пойму, что мое настоящее имя мне подходит.
- Она угадала?
- М-м.
- Ты выглядишь как Боб Хансон, - сказал Гермес. - Их вокруг, должно быть, целый миллион.
Впереди высветился еще один кусочек парка. Это оказался бар.
- Как он сюда попал? - спросил Хансон. - А вообще-то я не узнаю этого места.
- Конечно. Такого у тебя еще не было, - ответил крошечный бог, поднялся на ноги и крепко ухватился за ухо Хансона. - Это бар во Французском квартале.
- Ага, вот и я... И Сьюзи.
- Ладно, - сказал Гермес, - сейчас объясню. Женщину зовут Сьюзи, она поразительно похожа на твою жену, но перед тобой не она. Другая женщина. У вас полная гармония. Я могу предложить тебе это в любую минуту, когда пожелаешь.
- Итак, - говорил другой Хансон в баре, - что происходит?
Псевдо-Сьюзи медленно подняла глаза и улыбнулась.
- Все, чего ты захочешь, - тихо ответила она, потянулась к Хансону и взяла его за руку.
- Ну, э-э, могу я заказать выпивку?
Сьюзи не ответила. Подняла ладонь Хансона и поцеловала пальцы. Приложила его палец к своим губам.
- Хватит, - попросил Гермеса подлинный Хансон.
- Молчи, - сказал бог. - Лучше смотри.
Хансон из бара выглядел возбужденным. Он говорил:
- Разве вам не хочется пойти еще куда-нибудь?
Сьюзи взглянула на него. Через секунду медленно отвела его палец от своих губ и спросила:
- Куда вы хотите?
- Могу проводить вас домой. Возьму такси.
Сьюзи улыбнулась и покачала головой.
- У меня дома любовник. Он вам не обрадуется.
Хансон пожал плечами.
- А у меня дома жена.
Сьюзи рассмеялась и встала. Огни в траве погасли. Хансон оглянулся - и ничего не увидел, как в прошлый раз. Он был на середине последнего отрезка пути. Маршрут вот-вот кончится.
- Такого не получишь, нажимая на кнопки в Игровом городке, - сказал Гермес.
- Если бы я сейчас поехал в центр, - задумчиво произнес Хансон, - заказал бы вариант 512. Домашний кинотеатр, динамики в каждой комнате, встроенная микроволновая печь, ворсистое ковровое покрытие и еще кегельбан рядом с приходской школой на улице Наполеона. И, понятно, никаких мифических персонажей, которые лезут не в свои дела.
- Все это пустяки, - заявил Гермес. - Разве ты не хочешь большего? Ты должен добиться настоящих перемен! Трудно представить, до чего же ты несчастен, человек. До чего не удовлетворен жизнью.
- Давай, искушай меня, - ответил Хансон с хриплым смехом. - Я это люблю.
- А еще ты устал. Нечего меня обманывать. Невероятно устал.
- Как ты можешь заметить, бежать мне остается недолго. Я действительно невероятно устал. Но финиш близок.
- Очень рад, что сказал это ты - не я. Знаешь, как бы это все кончилось, будь мы в современном романе? Или в серьезном художественном фильме?
- Наверное, смертью. С трогательной финальной сценой. Сядь. У меня горят уши.
- Да, с трогательной финальной сценой. Знаешь что? Я бы тебя переиграл. Никакого шума. Никаких фаустианских крушений на небесах, землетрясений, огня из ада. Нет-нет, если бы мы были, к примеру, в любой вашей книге или в фильме, ты бы попросту думал об этой последней сценке. С другой Сьюзи в баре. Возможно, тихонько бормотал бы про себя, оглядывался бы снова и снова, надеясь еще разок ее увидеть. Ты бежал бы прямо к выходу из парка и, не сбавляя скорости, миновал бы последний поворот, Орион висел бы над твоей головой чуть выше, чем прежде, и флаг на поле для гольфа хлопал бы на ветру, подгоняя тебя, а я плясал бы на твоем плече и хохотал. Картинка медленно исчезла - ты бежишь и бежишь вместе со мной - по кругу, вечно. Весьма символическая сцена. Затем тьма и титры... Ничуть не хуже вышло бы в книге.
- Наверняка, - сказал Хансон. - То, что нам требуется.
Он свернул на входную аллею и затрусил мимо фонтана. Там на двух черепахах сидели два ангелочка, а между ними стояла высокая женщина, обнаженная выше пояса, с голубем и уткой. Сплошная бессмыслица. Хансон бежал мимо и, как обычно, пытался себе представить, что бы это могло изображать. Возможно, есть вариант с другим фонтаном, не таким нелепым.
- Ты несчастен, Хансон, - сказал Гермес.
- Ну и что?
- Ты не удовлетворен жизнью.
- Вот я пробежал две мили. А ты столько можешь?
- Ты стал другим. Ты действительно изменился.
- Знаю. Я тебе так и говорил.
- Ты все еще меняешься. Я понял: тебе не хватает определенности. Ты вот-вот еще изменишься, Хансон.
- Так-то оно лучше, - сказал Хансон и остановился на тротуаре, ожидая удобного момента, чтобы перейти улицу.
- Ага, так-то оно лучше, - сердито буркнул Гермес и спрыгнул с плеча Хансона.
Тот обернулся и проводил взглядом крошечного бога, шагающего в темноту Одюбон-парка.