— Александр Иванович, тут про Вашу душу… Забирайте, и чтоб до понедельника и духу в бригаде не было…
За выходные можно много чего наворочать.
Что происходило дальше, знаю со слов Александра Ивановича. Сели они напротив друг друга уже в его кабинете. Познания в языках ещё лучше, чем в предыдущем составе. Турков молча встал и достал из сейфа бутылку водки. Клаус молча открыл портфель и достал завёрнутые в фольгу бутерброды. Чокнулись и выпили за встречу. Потом за знакомство. Потом за сотрудничество. Завязался разговор! Поступило предложение продолжить в другом месте. Возражений не последовало! Потом была чья-то свадьба, потом ресторан, потом баня в охотничьем домике, потом не помнят… В понедельник утром проснулись в кают-компании крейсера «Аврора» и Клаус сказал впоследствии знаменитую фразу:
— Сашка, я тащусь!
За выходные мы успели многое подготовить, и доклад в Германию Клаус отправил что надо. Вскоре прибыли эшелоны с модулями, а за ними и бригада немецких монтажников. Много чего было потом, но воздушно-десантная бригада впервые за свою историю на 100 % сумела укомплектоваться офицерами и прапорщиками и все они на 100 % были обеспечены великолепным жильём. Для середины 90-х это было что-то! А всего-то надо было преодолеть языковый барьер.
Только не подумайте, что проблема была в немецком. Она, конечно, была, но не самая сложная, гораздо тяжелее было договориться на русском…
Авантюра со строительством досталась мне в наследство от старого комбрига Леонида Григорьевича Аршинова, но и он не был главным заводилой. «Заварил» всё молодой и энергичный выпускник академии тыла Александр Иванович Турков. Как ему удавалось согласовывать и проталкивать в многочисленных московских и питерских кабинетах необходимые нам решения одному Богу известно, знаю только, что он своё дело делал блестяще, но и бригада нахлебалась с этой стройкой досыта, от командира до последнего солдата.
На первую встречу с жителями городка по вопросу будущего строительства я пришёл, не зная броду, на второй неделе командования воздушно-десантной бригадой. В зале гарнизонного дома офицеров человек тридцать ветеранов. Смотрят снизу оценивающе и как-то снисходительно, что ты нам скажешь, голубь? А, что я мог сказать?
— Так и так, офицерам жить негде, собираемся построить многоквартирный дом и коттеджный городок.
— Стройте.
— Проблема в том, что на месте будущего строительства ваши огороды, теплицы, сараи, гаражи и свинарники.
— Значит, стройте в другом месте.
— Другого нет. Вот границы городка, остальное — лесхоз.
— Договаривайтесь с ними.
— Так это же передача земель из ведомства в ведомство, на согласование уйдут годы…
— Мы никуда не торопимся.
— Так людям жить негде!
— Вы нас со своими офицерами не сталкивайте!
— Но это же военведовская земля, ваши постройки незаконны…
— Обращайтесь в суд.
— Давайте сами разберёмся по совести.
— Вы, начальники, приходите и уходите, а мы тут живём.
Встали и дружно вышли из зала.
— Что будем делать, — обращаюсь к капитану Куршинову, единственному представителю округа, осмелившемуся вместе со мной выйти на эту встречу.
— Не будет площадки, нам голову откусят, а городок будут строить в другом месте.
— Так делать-то что?!!
— Не знаю.
— Просто мы плохо подготовились. Надо на встречу пригласить жён офицеров, прокуратуру, представителей властей, милицию, журналистов, окружное начальство, остальных командиров частей, поговорить с руководителями местных ветеранских организаций…
— Попробуйте, но никто не придёт.
— Как не придёт, я пошлю официальные приглашения, заранее объявим в городке…
— От порядочных придут не менее официальные отмазки, остальные просто проигнорируют. Такие встречи здоровья не прибавляют, и оплевать могут с головы до пят.
… На второй встрече через месяц зал был полон, а на сцене опять мы вдвоём. Разговор ещё более жёсткий.